Василий Ворон - Выйти из себя

тысячах осколках искрился свет от люстры, а со стены всю эту вакханалию сдержанно и привычно приветствовал тов. Сталин.

И тут погас свет. Наступившая темнота немедленно была наполнена пронзительным девичьим визгом. Одуревшие от страха студенты повалили в коридор, давя друг друга, и через несколько секунд затопали вниз по лестнице.

Павел Петрович удовлетворенно осмотрелся и вспомнил про «стеклянные слезы», которые посулила долговязому бабка Наталья. «Знала, ведьма», – восхищенно подумал Павел Петрович и приблизился к вождю, тянущему ввысь руку на репродукции, будто благословляя все, что только могло произойти на этих скудных метрах. Картина качнулась и обрушилась на паркет, открывая размашистую надпись на обоях: «Продали Россию, москали загребущие!» Чуть ниже и гораздо мельче было выведено, похоже, той же отчаявшейся рукой: «Зинка курва, верни трёху. Убью!» «А квартирка-то и впрямь проклята», – подумал Павел Петрович.

Накрыв дребезжащий будильник пухлой ладошкой, Павел Петрович неловко слез с диванчика и, тяжело вздыхая, отправился в ванную. Освежившись и тщательно причесав редеющие день ото дня волосы, он оделся и позавтракал, тщательно сдерживая аппетит.

Проведя рукой по своему выдающемуся животу, Павел Петрович смущенно вздохнул, плотно затворил окно в комнате и, подхватив любимый старый портфель, открыл входную дверь.

Выйдя из подъезда, Павел Петрович увидел участкового Губина, скучающего на свободной пока от бабушек скамейке.

– Здравствуйте, Николай Степаныч, – добродушно наклонил голову бухгалтер.

– День добрый, Пал Петрович, – поднялся навстречу участковый.

– Что это вам в своей конторе не сидится? Или у нас опять стряслось чего?

– Стряслось, – покачал головой Николай Степаныч. – В тридцать девятой опять не слава богу.

– Что такое? – весьма правдоподобно заинтересовался Павел Петрович. – Инсульт или мордобой?

– Погром.

– Демьянычу позвонили?

Николай Степаныч махнул рукой:

– Да что толку? Квартиранты его, ну, студенты эти полоумные, требуют этих вызывать… как их, дьяволов… Уфологов, что ли. В общем, специалистов по паранормальным…

Павел Петрович сочувственно покачал головой. Участковый посмотрел ему в глаза и негромко спросил совсем другим тоном:

– Не слишком ты, Паша?

Бухгалтер чуть виновато улыбнулся:

– Ничего, Коля. Этим сосункам, может, на пользу пойдет. А вообще я хотел садовода нашего – мать его за ногу – долбануть. Пусть думает, кого селит… Дети в доме все матерные слова экстерном выучили, а этому хоть бы хны… Мичурин, блин…

Павел Петрович хотел было рассказать про бабку Наталью, но передумал. Николай Степаныч незаметно пихнул друга в бок и подмигнул:

– Ладно, Паша, трясанем вашего огородника. Не переживай. Глядишь, поселится тут у вас какой-нибудь благообразный физик, лауреат Нобелевской премии.

Павел Петрович фыркнул:

– Ну, нет! Физиков нам тут только не хватало. И потом, где ты видел, чтоб лауреаты в таких халупах жили?

Павел Петрович махнул пухлой рукой – не то показывая на дом, не то прощаясь – и, добродушно улыбнувшись, засеменил к метро. Участковый покивал чему-то головой, снова уселся на скамейку и постарался придать своему лицу строгое скучающее выражение.

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

--">