Генрих Бардини - «Картошки еще сыры…»

что полчаса назад весьма похожие мысли приходили в голову его непутевого друга Санька. — И звезд там до хренища. Но на каждую звезду — на каждый десяток миллионов звезд — найдется свой раздолбай типа Ивана. Бесконечность Космоса — не такая уж и страшная вещь. Как спасти его от глупости? Землю мы уже изгадили — кажется, эту мою мысль никак нельзя назвать новой, и все-таки: что будет дальше? Эти Иваны, или Джоны, или Сунь Выни будут туда летать и садиться на башку несчастным разумным существам на иных планетах — несчастным только потому, что на них свалился этакий герой Иван? Ведь до его (точнее, их) прилета было у них все замечательно, то есть не совсем, конечно, они парились со своими проблемами, и тут — раз! Является Ванек и говорит, что все ваши проблемы — чепуха на постном масле, вот мои проблемы — это проблемы! Маргошка, например. Ей что десять миллионов звезд, что десять миллиардов — без разницы. О бесконечности она тоже любит поговорить, да что толку! И как она умудряется подвести подо все это какую-то философскую базу, чисто по-женски, а ведь, что странно, ни черта в этом не смыслит. Стоило ли лететь в Космос, чтобы войти в Контакт? Каким он может быть, этот Контакт, если мы, три мужика, три очень неглупых мужика (Санька-то ведь тоже не так прост, как кажется), втроем не смогли понять эту бабу? Что же, значит — Контакт — это общение лишь мужских умов? Какой-то сексизм. Хотя так или иначе, — Клиффорд закурил свою последнюю английскую сигарету, — в бесконечности содержится некая конечность. Живя здесь, в России, научиваешься гнать какую-то пургу и чувствовать себя при этом вполне комфортно. Так вот, бесконечность. С Маргошкой мы поговорим об этом сегодня ночью. Придется потрудиться, но ничего. Марго и бесконечность — может ли быть какой-то вопрос более интересным, чем этот? Иван летает на своем звездолете по просторам Вселенной, он пахарь, космический пахарь, засевающий своими погаными мыслями звездную целину (у кого я это читал, про звездных пахарей? У кого-то из русских, ну да ладно) — что же несет с собой этот придурок, добро и счастье? Как бы не так. Иван — как у них и говорится в сказках — дурак. Дурак и есть.

Интересно, сколько их, дураков? Ведь куда меньше, чем звезд в нашей Галактике. Но их количество исчислить мы не в состоянии. Иван — милый человек, и, может быть, он как-то поможет Космосу. Умные люди могут натворить много бед, а уж Иван — я его знаю — не сделает ничего плохого никому, как бы он не выглядел. Преднамеренно, я имею в виду. Даже тому спруту он не вставит при случае пистон, погашение Солнца Ваня рассмотрит как научный эксперимент. И все-таки, почему он дурак? Он просто космонавт, пилот, технарь, возящийся с железяками, как, впрочем, и я; я, наверное, тоже дурак; люди, умные люди, заседают на своих собраниях, анализируют результаты полетов таких вот технарей вроде нас — а сами в Контакт не вступают. Почему? Время не пришло? Нет. Проблем технических нет. Просто им очень удобно списать какие-то неполадки на непрофессионализм космонавтов. Непрофессионализм в смысле ксенологии.

Тем не менее — он дурак, Ваня. Дураком родился и дураком помрет. Наблюдая звезды, я остаюсь на Земле. Этот же олух тащит свои проблемы туда — туда, где все так чисто и красиво. Когда-нибудь эти идиоты угробят Космос. Да, звезд много. Очень много. Но дураков все-таки больше».

--">