Василий И Гунько - Богатым быть не вредно

приятно было с вами познакомиться, – признательно поклонился преподаватель и начал укладывать свой потертый портфель из натуральной кожи, подаренный студентами на день рождения еще лет двадцать тому назад.

– Запомните, вы зажимаете таланты! – Вася боялся, что не успеет высказаться перед этим «сухарем» до конца. – Я сегодня утром во сне даже разговаривал с вашей дурацкой «палатализацией»! Неужели вы думаете, я вам поверил, что в древние времена кто-то ворону обзывал «враной» или «варной»?! Это вам не бутылка вина, не надо… А корову – это же оскорбление благородного животного! Хэ – «корва», хэ – «крава»… Я бы на ее месте доиться перестал…

– А от вас и так толку, как с козла молока! – оскорбленно ударил ладонью по столу преподаватель. – Мне стыдно за вас… Вы ни разу не соизволили появиться на моих лекциях и даже на семинарах…

– А кому нужны ваши лекции и семинары – разве что древним славянам! Вот им бы было интересно. Я же за ваши лекции себе новые брюки не куплю. Вот у вас, к примеру, сколько брюк?

– Хватит! – преподаватель решил не тратить нервы и время впустую. – Я рад, что у меня наконец появился первый достойный оппонент, поэтому мне нужно время, чтобы подготовиться к нашему дальнейшему спору. Да и вам, я думаю, тоже! Поэтому встретимся осенью в более спокойной обстановке, – это было сказано в ироничном тоне, а на прощание с издевательской улыбкой добавлено: – Не ложися, чадо, в место заточное, не бойся мудра, бойся глупа! До встречи, чадо, осенью!

Вася никогда не прощал оскорблений, тем более на древнеславянском…

– Пока колдобник колдобню доколдубает, у колдубаша колдобы отколдубаются! – что в переводе с древнеславянского (правда, не дословно) обозначало ничего, мы встретимся еще до осени.

Этот текст преподавателю был неизвестен. Усталый, он вышел из аудитории и быстро направился по своим надобностям. Вася же не любил бросать своих слов на ветер и последовал за ним. За два с половиной года он досконально изучил психологию преподавателей и наверняка знал, куда они уходят после утомительных зачетов и экзаменов. Интуиция не подвела его и на этот раз. К тому же он был уверен, что ни в одном мужском туалете двери не закрывались на защелку.

Преподаватель даже не подозревал, где им суждено встретиться еще до осени. Кукушкин зашел не сразу. Сначала, на всякий случай, осмотрелся: не было ли за ним слежки. Потом подпер входную дверь шваброй и приступил к операции «сдача зачета в экстремальных условиях». Посчитав до десяти, он начал поочередно открывать все туалетные кабинки. В четвертой неожиданно что-то застопорилось, и ему пришлось приложить усилия, чтобы открыть…

В такой позе увидеть своего преподавателя удавалось не каждому. Вот уж действительно: век живи, век учись. Но Вася не стал наслаждаться уникальным зрелищем, а вежливо обернулся к посетителю кабинки спиной и протянул наугад зачетку:

– Задавайте мне ваши вопросы. Я сейчас вам отвечу хоть на сто ваших вопросов!

– Хорошо, хорошо, я вам верю, – у преподавателя почему-то (вероятно, от волнения) стал совсем неузнаваемый голос, чем-то даже немного похож на голос университетского полотера. – Давайте вашу зачетку, я распишусь…

Вася подождал, пока в его руке снова окажется жизненно необходимый документ, с победной радостью вложил его в привычное место в джинсах и вышел без оглядки. Когда в коридоре он столкнулся с преподавателем древнеславянского, то сначала решил, что это его двойник. Потом почувствовал, что у него от страха появился редкостный дар – шевелить ушами. И только несколько минут спустя он понял, что ошибся дверью…

На улице Кукушкин уже не сомневался, что ошибся не только дверью, а и вузом. Оставалось только выяснить, что же написал полотер Митрофан Митрофанович в его зачетке. Подпись ученого полотера была поразительно похожа на несложную фигуру из трех пальцев. Но, это еще не все. На следующей странице он сообщал, что уходит на пенсию и освобождает вакансию. Зачет уже принят, так что…

Подумав два дня, Вася сделал для себя весьма важное открытие, которое он назвал первым законом Кукушкина: иногда поражение – это победа. Ведь в итоге он научился шевелить ушами, что, согласитесь, не каждому дано!

Не дожидаясь осени, он подал сразу два заявления: одно – об уходе из университета, другое – о приходе в семенную жизнь. И здесь снова сработал первый закон Кукушкина: брак оказался бракованным – это факт, но в --">