Игорь Георгиевич Халымбаджа - Торговцы солнцем

Клялся? Я против хозяйской клятвы не пойду. Никакого вам джина!

— Ах ты мерзкий немытый дух с душком! Препираться с хозяином? Полезай в бутылку!

— Ты сам не лезь в бутылку! Повелитель… Я дух с высокими моральными принципами, и впредь со всякими порочными целями прошу меня не беспокоить!

— Так ты полезешь в свою конуру?

— Нет…

— Ну и торчи тут, может, на сквознячке тебя разнесет в клочья…

Джинн посуровел еще больше и тонкой струйкой юркнул назад в бутыль. Сидорук тотчас припер его пробочкой в виде лиловой кепки.

— На черта нам высокоморальный джинн, Петрович? Прямо таки дух противоречия. Брошу-ка я его в сортир, чтобы не утомлял никого…

Воздушные замки

— А тебе, Сидорук, за пришедший месяц ничего не причитается… — криво улыбнулся Ивонючкин, вручая Петровичу пачку ассигнаций. — Потому что лодырничаешь.

— Так ведь ничего в голову не приходит, Шеф! Ей-богу!

Карие, по-собачьи преданные глазки Ромы увлажнились при виде уплывающих в карманы Петровича денег.

— Ничего ему, видите ли, не приходит! — саркастически вскричал Ивонючкин. — Да идеи носятся в воздухе, это каждый болван знает! Взять хотя бы этот самый воздух. Он же ничей. Ничье сырье… Делай из него, что хочешь. Хоть кирпичи, хоть облицовочный материал, все едино… И строй воздушные замки! А? Каково? Красиво?

И Ивонючкин удалился. Сидорук сморгнул ему вслед крохотную слезинку и отправился в сарайчик исполнять хозяйский наказ.

Уже первый получившийся кирпичик, хоть и кривоватый, поражал неописуемой небесной красотой: голубой, полупрозрачный, словно гигантский кристалл топаза.

— Еще горяченький! — суетился Ромыч. — Осторожнее, господа…

Ивонючкин задумчиво поковырял в ухе.

— Уж больно прозрачен. Кто же решится жить в стеклянном доме, где каждый прохожий будет наблюдать его интимную жизнь? Не все же артисты…

— А обои на что? Полы покрасить можно. Оставить только потолки и зоны наблюдения, наподобие окон…

— Возможно, ты и прав, — сказал Ивонючкин, легонько толкнув кирпичик пальцем. Тот шевельнулся, словно живой, и завис над поверхностью стола.

— Это что еще?.. Строение может ветром унести!

— Не унесет! — хихикнул Сидорук. — Мы его на якорь, балластиком. Зато на ночь или на время отсутствия дачку можно метров на пять от земли поднимать. От лихого человека.

— А ты голова, Ромыч! Придется тебя стимулировать! Начинай производство. А почему он легче воздуха? Должен быть хотя бы равен…

— Так это ведь не уплотненный воздух. Я наловчился в специальной форме как бы выпекать корочку кристаллизованного воздуха, а внутри он в результате становится… гм… разреженным.

Новый материал понравился многим скороспелым богачам. Они приезжали на дачу Ивонючкина, дивились на туалет небесно-голубых тонов в углу двора, очаровывались и спешили заказать себе партии «озонита».

— В воздушных замках и дышится легко, — врал Ивонючкин. — Будете как небожители…

Вскоре за речкой заголубели причудливые строения с башенками, куполами, воздушными садами. Поселку и название придумали подходящее — «Мечта». Драл за свой кирпич Ивонючкин безбожно и цену сбавлять не намеревался.

В начале октября гигантский смерч пронесся через городок, в котором обитали Ивонючкин с дружками. Ущерб он нанес немалый и, между прочим, прямо-таки «слизнул» «Мечту». От поселка не осталось ни руин, ни развалин. Голое место.

Роман Сидорук не желал и слышать о возобновлении производства голубого воздушного кирпича. А когда Ивонючкин попытался на него нажать, жарко зашептал:

— Шеф! В другой раз нам может не сойти… Смерч-то откуда? Их тут отродясь никто не видывал. По-видимому, кто-то из хозяев «воздушных замков» нарушил цельность кристаллической оболочки. Может, вопреки инструкции, электродрелью местечко для гвоздика пытался оборудовать или еще что… Вот и лопнула «Мечта», и кирпичики наши сдетонировали, даже наш демонстрационный туалет разнесло. Тут-то смерч и зародился… А в следующий раз может быть и хуже…

Ивонючкин почесал в ухе.

— Значит, лопнула Мечта…

— Такова участь воздушных замков. Шеф.

Сила воображения

— Нет у тебя силы воли, Ромыч! — прогудел Петрович. — Сколько раз ты клялся, что завязываешь, а, между прочим, посуду продолжаешь наклонять… Пег, мне не жалко. По мне, так пей на здоровье. Но помяни мое слово, выпрет тебя шеф в один не --">