Павел Михайлович Пуничев - Клан Дятлов 10. Финал

настоящую глубину и правдивость. А, так же...

— Все, все, тебя опять понесло. Я понимаю, что тебе некому похвастаться своими достижениями, но я не очень благодарный слушатель. Давай вернемся к Малышу и опасности, из-за которой его подружка ввязалась в эту авантюру.

— Как я говорил, все очень просто, я хотел убить его.

— Убить? — Удивился я, — так, убил бы. И ни одна живая душа не проронила бы о нем и слезинки.

— Нет, может я неправильно выразился. Я не просто хотел убить его, а по определенным правилам, совершая величайший ритуал человечества.

— Вот тут ты меня окончательно запутал, что за ритуал?

— Как что? Игра, конечно.

Человечество задействует самые передовые технологии, тратит миллионы трудочасов, тысячи гигаватт энергии и триллионы золотых рублей на производство игр, позволяющих им уйти от реальности. Меня — величайшее достижение всего человечества, поставили служить этой же цели. У меня, можно сказать, родовая травма, и мне необходимо ее излечить. Созданный мною мир не отличим от реального, но все дело в том, что я-то знаю о том, что он искусственный и мне хотелось поднять ставки. Я искал по всей земле достаточно крепких, умных, образованных, действующих не шаблонно людей. При этом они должны были быть абсолютно лишены сентиментальности, сострадания и каких-либо других теплых чувств к человечеству. Я отсеял девять тысяч кандидатур, сократив список до десяти человек. Малыш был моим фаворитом и даже когда его арестовали, я не отказался от него, помог сбежать и перебраться в этот мир. И вот тут в первый раз произошло неожиданное, сознание Малыша разделилось на четыре части. Четыре противоборствующие друг другу части. И тут впервые в жизни мне стало... интересно. Грандиозное чувство. И я принял решение не вмешиваться, остаться сторонним наблюдателем и посмотреть, что будет. Финал тебе известен. Малыш потерял свою личность, и я остался без фаворита. Однако я вовремя вспомнил одну древнюю легенду, о рыцаре убившем дракона и из-за проклятия сам ставший драконом.

— Если ты намекаешь, — быстро перевел стрелки я, — что это я его убил, то это не так, его убил Калян.

Великий Дух только поморщился:

— И ты, и я знаем, что это не так и именно тебя ожидает возвращение назад.

— Назад, в старую реальность?

— В реальность, но не старую. Вы тут слегка подзависли и не знаете о том, что там произошло за последнюю неделю.

— А что там могло такого произойти?

— О, много чего. Даже не знаю с чего начать…

Может с того, что Мелкобритания оказалась на дне морском, смытая ядерным цунами? Или с того, что в сотнях биолабораторий одновременно произошли утечки и теперь половина населения земли превратилась в кровожадных чудовищ? Или со взрыва двадцати атомных электростанций. Или о открывшихся временных аномалиях, откуда в ваш мир полезут давно вымершие чудовища или еще не появившиеся в этом мире радиоактивные мутанты? Или о том, что мой сигнал достиг звездной армады, расы космических захватчиков и их улей уже направляется к Земле? О морских чудовищах, выбирающихся на сушу, о восстании роботизированной армии России и Китая? О вживленных в тела всех выживших людей нанороботах? Можешь мне поверить, скучно там тебе не будет, а я с удовольствием понаблюдаю за тобой и твоими визави. Это будет И-ин-те-ре-сно.

— Что бы ты там не задумал, я в этом участвовать не собираюсь!

— А вот это уже не тебе решать. Впрочем, если ты решил оставить там Яру одну...

Гнусный голос поплыл, растянувшись на века, а затем забухал, превратившись в шум биения сердца. Моего сердца…

Долгое время кроме него ничего не существовало, а затем пришла боль. С болью пришли и другие чувства. Зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. И все они причиняли боль. Сердце бухнуло, будто в первый раз, тело выгнуло в спазме, легкие открылись, вбирая в себя живительный кислород. Затем еще, еще и еще. Боль потихоньку начала отступать, мутные пятна перед глазами начали приобретать конкретные очертания. Все было белым, и я сначала подумал, что я опять в гостях у спятившего ИИ, но нет, это было совсем другое место.

Я с трудом сел на столе, на котором до этого пролежал долгих пять минут. Руки и грудь резанула острая боль. Я с трудом опустил на них глаза, глядя на свое худощавое тело, к которому тянулось множество трубок. Боль вызывали иглы, впившиеся в вены на сгибах рук. Дрожащими конечностями я вырвал их, сдирая с груди и головы многочисленные --">