Томас Лиготти - В незнакомом городе, в незнакомой стране

судачили обо мне всякие дураки… Но теперь ко мне заходит не так много путешествующих джентльменов, как раньше. Уверена, их бы вообще не было, если бы это зависело от некоторых людей», закончила она. Дико абсурдно, думал про себя мистер Крамм. Тем не менее, он как верная собачонка последовал за миссис Пик, когда она повела его в глубь своего дома, столь скудно освещенного, что невозможно было разобрать ни одного предмета внутреннего убранства, и это вызывало в мистере Крамме устойчивое чувство, будто бы окружающие густые тени укутывают его. Чувство еще больше усилилось, когда старая женщина протянула пальцы своей настоящей ладони к небольшой лампе, тускло мерцавшей во мраке и, повернув колесико, сделала ярче свет, который прогнал некоторые тени, но в тоже время гротескно увеличил многие другие. Затем она повела Крамма вверх по ступеням в его комнату, держа лампу настоящей рукой, а искусственную оставив просто висеть сбоку. И с каждым шагом миссис Пик до коммерческого агента доносилось то же позвякивание бубенчиков, что он слышал когда, стоя на улице, ждал, пока кто-нибудь откликнется на звонок. Однако звук был таким слабым, приглушенным, что мистер Крамм охотно убедил себя, что это лишь отзвуки воспоминаний или его блуждающее воображение.

Комната, в которой миссис Пик в конце концов разместила гостя, находилась на самом последнем этаже дома, в конце узкого короткого коридорчика, оканчивавшегося дверью на чердак. «На тот момент подобное расположение вовсе не казалось нелепым», сказал мне мистер Крамм, когда мы смотрели по сторонам, сидя на скамейке, в парке пасмурным утром, в начале весны. Я заметил, что такие ошибочные суждения не были редкостью, если касались ночлежного дома миссис Пик, во всяком случае такая ходила молва в то время, когда я жил в городе у северной границы.

Когда они достигли верхнего этажа, сообщил мне Крамм, миссис Пик поставила лампу, которую несла, на небольшой столик, стоявший у последнего лестничного пролета. Затем она протянула руку и нажала небольшую кнопку, торчавшую на одной из стен, тем самым включив какие-то осветительные приборы, расположенные вдоль обеих стен. Освещение оставалось унылым — действенно унылым, как описал его Крамм — но помогло обнаружить обои с крайне плотным узором и еще более узорчатый ковер, покрывавший пол коридора, который с одной стороны заканчивался проходом на чердак, а с другой — комнатой, где коммерческому агенту предстояло провести ночь. Когда миссис Пик отперла дверь в комнату и нажала еще одну маленькую кнопку на стене, Крамм увидел, в сколь неоправданно тесную и аскетичную комнату его поселили, подумал он, вспоминая очевидную просторность, или «мрачную роскошь», как он ее назвал, остального дома. Тем не менее, Крамм не стал протестовать (и даже не подумал об этом, подчеркнул он), и с молчаливой послушностью опустил чемодан на пол рядом с крохотной кроватью, у которой не было даже изголовья. «Ванная чуть ниже по коридору», сказала миссис Пик, прежде чем выйти из комнаты и закрыть за собою дверь. И в тишине той комнаты Крамм снова подумал, что слышит позвякивание колокольчиков где-то в глубине и темноте того огромного дома.

Хотя его день и был долгим, коммерческий агент не чувствовал ни толики утомленности, а возможно он в пал в психическое состояние, выходящее за пределы абсолютной усталости, как он сам предположил, когда мы сидели на скамейке в парке. Какое-то время он, не раздевшись, лежал на крохотной кровати и смотрел на потолок, поперек которого растянулось несколько пятен. В конце концов, его же разместили в комнате, находившейся прямо под крышей дома, которая, судя по всему, была худой и в ненастные дни и ночи спокойно пропускала на чердак дождь. Внезапно его мысли странным образом остановились на чердаке, вход на который находился в другом конце маленького коридорчика. Загадка старого чердака, прошептал Крамм, лежа на миниатюрной кровати в комнате на последнем этаже огромного дома окутывающих теней. Чем больше агента захватывал чердак с его загадками, тем яснее он ощущал совершенно не знакомые чувства и порывы. Он был путешествующим коммерческим агентом, которому необходимо было набраться сил перед новым днем, но думал он лишь о том, чтобы подняться с постели и пройти по слабо освещенному коридору к двери, ведшей на чердак мрачного дома миссис Пик. Если кто-то спросит, он скажет, что идет в ванную, убеждал себя мистер Крамм. Однако он --">