Андрей Бармин - Песок

должна была идти через день, если у Федотова не получится. Но у сержанта получилось.

…

Они вернулись на рассвете. Все до одного, без потерь и ранений, но с ценным грузом. Майор вермахта, здоровый полный мужик с не менее большим фингалом под глазом.

Переводчик Гриша сразу принялся за дело. Леонидов зачитывал вопрос, Гриша переводил и записывал ответ. Чтобы разговорить майора капитану пришлось пару раз сунуть тому в рожу пистолет. После этого разговор пошел веселее.

«Язык» оказался очень ценным. Он выдал все, что запрашивал материк и даже больше. На Большую Землю ушла шифровка. Только после этого Леонидов пошел разговаривать с Федотовым.

Сержант поведал, что майора взяли в нужнике, дождались, пока он доделает дело, и повязали. Немцы были расслаблены отсутствием активности партизан, и посты охранялись чисто символически. К тому же в деревне дислоцировалось почти двести человек эсэсовцев и триста солдат, две трети которых были из военных госпиталей и поправляли здоровье на деревенских хлебах.

Капитан понимал, что пропажу майора уже обнаружили и вскоре последует карательная операция, но сниматься с лагеря решил только завтра утром.

Майора оставили под охраной. Леонидову закралась подлая мысль пристрелить его, но он ее отогнал. Но не только капитана посещали подобные мысли.

Ближе к вечеру он услышал крики и ругань в землянке, где находился майор, схватил автомат и бросился туда. Часовой Наличников отчаянно материл еврейского мальчишку:

- Ты чего удумал! Вот гад!

Яков стоял в стороне, опустив взгляд в землю. Руки у него дрожали, а перед спуском в землянку блестел лезвием нож. Леонидов спросил, что случилось, хотя уже все понял и без вопроса.

- да, жиденок этот, напросился на фрица поглазеть. Ну, я его пропустил, а потом, думаю, дай руки у печки погрею. А он его уже резать начал.

- Это правда, Яков? – строго спросил капитан.

- Да, - чуть слышно ответил парень.

- Громче говори. Отвечай на мои вопросы четко.

- Да, товарищ капитан.

- Зачем ты хотел убить его?

- Вы еще спрашиваете? – изумился парень. – Гриша, переводчик, сказал, что его солдаты были на заимке, где маму убили.

- Яков, ты совершил преступление. Нельзя убивать пленного без приказа. Он хоть и фашистская сволочь, но он пленный. А солдаты Красной Армии с безоружными не воюют.

- Им можно женщин и детей убивать, а нам их нет, если они лапки кверху?

- Именно так. Нельзя уподобляться зверям. Я понимаю, как сильно ты их ненавидишь, но я требую, чтобы мои приказы выполнялись. То, что ты совершил, заслуживает расстрела. Но я не стану этого делать, так как ты еще совсем молод. Но помни, что сейчас твоя жизнь висела на волоске.

- А-а, да стреляйте, товарищ капитан, стреляйте, - Яшка начал всхлипывать, но это были слезы обиды, а не страха. Леонидов отлично научился ориентироваться в человеческих эмоциях.

- Отправляйся ужинать, а потом спать. А к утру я придумаю для тебя наказание.

Яшка побрел от землянки словно побитый щенок. Леонидов был зол. Зол на себя, зол на этого еврея, зол на фашистов, которые зверствовали сами и превращали других людей в зверей. Он разыскал Федотова и рассказал ему о случившемся. Сержант ухмыльнулся:

- ну, обошлось же.

И тут капитан взорвался:

- Я ни хера не вижу ничего смешного, сержант. Ты сменишь часового и будешь сам охранять майора. Привел и Яшку и немца ты, вот и решай вопрос.

Улыбка сползла с лица Федотова.

- Слушаюсь, товарищ капитан.

Леонидов развернулся и отправился спать.

…

Утром его разбудил Федотов:

- Товарищ капитан…

- Ты почему, мать твою, не на посту.

- У нас тут, такое дело, в общем Яшка пропал.

- Как пропал?

- А вот так. Утром Муса проснулся, а его в землянке нет. Весь лагерь обыскали – нет жиденка.

- А часовые на внешнем периметре.

- Никто ничего не видел.

- Херово. Воины. А ты куда смотрел? А, да, ты же майора караулил… Оружие ни у кого не пропало?

- Нет, все на месте.

- И что ты думаешь по этому поводу?

- Ну…

- баранки гну. Он в Храмовичи деру дал. Немцев убивать.

- Скорее всего. Муса говорит, что он весь вечер что-то писал и на непонятном языке бормотал.

Леонидов подумал о том, что сделают с евреем фашисты, особенно после исчезновения майора, и у него участился пульс. Кроме этого Яшка вызывал у него острое желание защищать и --">