Евгений Валерьевич Решетов - Восхождение мастера карт

дарили мне крохи знаний о Земле.

Внезапно из водоворота мыслей меня грубо вырвал душераздирающий треск входной двери. Она распахнулась и ударилась об стену. Тотчас с потолка посыпалась пыль и кусочки старой краски. Перепугано заверещала девчонка, натянув одеяло до самого подбородка.

А спустя миг в комнату влетела колоритная троица: двухметровый гигант с покрытой татуировками лысой головой с тяжёлой челюстью, потрёпанная брюнетка лет двадцати семи и низенький молодой толстяк.

— Заткнись! — сразу же грозно бросил блондинке амбал. По его длинному кожаному плащу стекали струйки дождевой воды, а высокие ботинки с толстой подошвой и стальными «носками» пятнали грязью половики.

Лайза или Рейза резко замолчала, словно кто-то невидимый перерезал её вой. Теперь она лишь мелко дрожала и блестела глазами, точно перепуганный зверёк, выглядывающий из норки.

Потрёпанная женщина оценивающе глянула на неё, потом на меня и ядовито сказала, двигая ярко накрашенными губами:

— Такая хорошенькая, а планка такая низкая.

Толстяк мелко захихикал, вытащил из внутреннего кармана плаща грязный носовой платок и суетливо промокнул им сальный лоб. Он весь казался каким-то дёрганным, нервным. Полные губы постоянно кривились, крошечные глазки бегали по сторонам, а в толстых пальцах покачивался украшенный чеканкой четырехзарядный громоздкий револьвер. Он походил на помесь кольта и кремниевого пистолета. А смотрело это чудовищное оружие точно на меня.

Я вздохнул и с холодной яростью произнёс:

— Ну и на кой чёрт вы сломали дверь? Она же была не заперта. Череп, ты совсем отупел? Ручку повернуть не мог или постучать?

— Заткнись! — рыкнул гигант, сжав пудовые кулаки в кожаных перчатках с металлическими шипами.

— Черепок, чего же ты сразу грубишь нашему бывшему соратнику? — просюсюкала Кара, весело подмигнув мне шаловливым глазом.

Наверное, когда-то её можно было назвать смазливой, но несколько лет, проведённых в борделе, оставили на ней неизгладимые следы пьянства и разврата. Сейчас смазливой её мог назвать только Толстяк, который был тайно влюблён в неё. А она спала со всеми в гильдии, кроме него.

— Вы чего припёрлись? — враждебно проговорил я, сложив руки на груди и нисколько не стыдясь своей наготы. Пусть любуются. Мне не жалко.

— Луи хочет поговорить с тобой, — вякнул колобок и, явно рисуясь перед Карой, грозно пропыхтел: — Быстро одевайся и шагом марш за нами, пока я тебе пулю между глаз не всадил!

— Толстяк, давно хотел спросить. Почему тебя назвали Бал? Родители тебя не любили?

— Почему это? — набычился урод.

— Так Бал в одном шаге от балабол, — ехидно сообщил я ему.

Кара весело прыснула. А Толстяк налился дурной кровью, но ничего сказать не успел, ибо брюнетка со вздохом произнесла:

— Сандр, не доводи до греха. Пошли с нами.

И она демонстративно распахнула плащ. Под ним оказались корсаж, блузка и едва не выпадающая из декольте потрёпанная грудь. Но пугала она меня не сиськами, а посеребрённым жезлом, который крепился к подкладке плаща. Кара легко могла воспользоваться им, так как была магом воздуха и имела примерно двадцать восьмой уровень.

К слову, каждому магу требовались «костыли» для работы со своим даром: посохи, жезлы или другие проводники магической силы. Лично мне нужны были карты-артефакты. Правда, у меня пока ни одной не имелось. Зато имелись неприятные визитёры.

— Кара, я уже говорил с Луи на прошлой неделе. Он подобру-поздорову отпустил меня из гильдии за нехилый откуп, — спокойно произнёс я, не покривив душой.

Толстожопый, жадный ублюдок Луи действительно позволил мне выйти из гильдии за тридцать золотых монет.

— Открылись новые факты, — улыбнулась магичка, продемонстрировав желтоватые от никотина зубы. — Ты, оказывается, мастер карт, а такими кадрами не разбрасываются.

— Да! — поддакнул туповатый Череп, который являлся воителем духа уровня эдак семнадцатого. Он только-только закончил первую, деревянную лестницу силы и перешёл на бронзовую.

— Сопляк, лучше по-хорошему иди с нами, — угрожающе прошипел Толстяк Бал, сжимая потной ручонкой револьвер. Он был единственным неодарённым из посланной по мою чёрно-белую душу троицы.

— Перестань тыкать в мою сторону пушкой, — недружелюбно проговорил я. — Ты её едва удерживаешь в руках. Это оружие слишком большое для тебя. Видать, ты с его помощью компенсируешь крохотные размеры --">