Геннадий Арсентьевич Емельянов - Пришельцы

внутренне, был деловит и краток.

    Сидор Иванович быстро разобрался с народом и тотчас же велел позвать Веру Ивановну Клинову из бухгалтерии. Вера Ивановна была румяна, толста и постоянно сердита (а говорят: толстухи добродушны!); сердита она была потому, что жить пыталась по правилам, четко разграничивая добро и зло, но никак не могла уложиться в схему и раздражалась постоянно. У Веры Ивановны была привычка вздыхать так длинно и так горестно, что многим, кто ее не знал казалось, что она вчера или позавчера схоронила кого-то близкого.

    Клинова явилась по вызову немедля, села сбоку председательского стола, зябко повела плечами, закрытыми пуховой шалью, вздохнула конечно. Сидор Иванович привычно огляделся и хотел спросить, отчего дорогая Вера Ивановна грустна сегодня, но не спросил, одумавшись. Толстая женщина избегала смотреть в глаза председателю и отворачивала взор к окошку, за которым ничего выдающегося не происходило. Ненашев слышал стороной, будто Клинова проникнута к нему симпатией личного порядка, и потому слегка ее побаивался - он жил бобылем, было ему шестьдесят лет, мужчиной он, несмотря на возраст, считался видным, но и слыл чудаком хотя бы потому, что с обостренной непримиримостью отвергал всякие намеки на преимущества семьи - ячейки общества.

    Они помолчали.

    Потом Ненашев вдруг осведомился:

    - Мы здоровались?

    Вера Ивановна исторгла затяжной вздох и покачала головой с осуждением:

    - Нет. Вы с утра рассеянны, Сидор Иванович. Я вас возле мастерских встретила, вы на меня, будто на камень придорожный, поглядели.

    - Не может быть того! - Ненашев прижал кулак к сердцу. - Вы уж извините меня, ради бога!

    Женщина выпростала из-под шали руку и пригрозила председателю коротким пальцем:

    - Влюблены, поди, Сидор Иванович, вы, мужики-то, ох как легкомысленны!

    - Какая уж тут любовь, помилуйте - сев на носу и всякое такое. - Председатель думал о том, что действительно сегодня не в себе маленько. "Однако зачем я ее позвал-то? Да!"

    - Как дела у вас? Где Суходолов?

    - В райцентр уехал, в банк за деньгами.

    - Уехал, значит. И как он?

    - В каком это смысле?

    - Ну здоров он, кхе? Не жалуется?

    - А что ему сделается! Выбрит, наглажен. Вроде веселый. У него в райцентре, видать, шмара завелась, вот он и охорашивается; все вы, мужики, одинаковые! Три дня прошлялся где-то, и совесть его, кобеля, не гложет тут люди с ног сбились, а ему хиханьки да хаханьки.

    - Вы же знаете. Вера Ивановна, Гриша у нас парень путевый и ничего такого себе не позволит, кхе...

    Лицо женщины, плоское и большое, как тыква, налилось алой краской, она упрямо защемила губы:

     - Все вы одинаковые!

    - И я, значит, непорядочный, да?

    - Порядочный, пока шлея под хвост не попала!

    - А попадет эта самая шлея?..

    - Станете таким, как все.

    - Спасибо!

    - Пожалуйста. Зачем звали-то?

    - Да про Гришу вот хотел спросить...

    - Вы ж с ним раньше меня виделись, он ведь к вам ночью-то - прибег.

    "Ничего тут не скроешь, как за стеклом в аквариуме плаваю, будь ты неладна, деревня-матушка!"

    - Минутку мы потолковали, верно.

    - А чего же меня от работы отрываете, он вам, наверно, про свою гульбу все обсказал, мне он того сроду не, скажет. Все вы - одинаковые!

    - Ну, спасибо.

    Вера Ивановна пошла из кабинета, бедра ее перекатывались медленно и величаво. Она не обернулась напоследок и не скрасила встречу улыбкой примирения. Ненашев сказал секретарше, чтобы пока никого не пускала, - поскольку надо было неотложно кое о чем раскинуть мозгами.

    С самого утра Сидор Иванович испытывал мучительную раздвоенность: он хлопотал по хозяйству, но хлопотал без азарта, потому что из головы не выходил Гриша Суходолов со своим рассказом о пришельцах. Конечно, председатель не собирался оскорблять своего подчиненного недоверием, он убедился помаленьку, что Гришка все-таки не спятил, что психика его не пострадала невозвратно, и, однако, не мог избавиться от пошлых подозрений. "Если он меня "Покупает", - размышлял теперь Ненашев, сидя за своим державным столом, - то с какой целью "покупает"? И потом, больно уж складно врет, если врет. Сочинить ему такое просто не по силам."

    На часах была четверть третьего. "Долго ждать, долго!" Ненашев не верил, конечно, что завтра ровно в полдень, будто по щучьему велению, явится в --">