Сергей Жигарев - Отцы и овцы

между нами в прошлом, - Павел Петрович отложил сигару и встал из-за стола, так как счел нужным прояснить свою позицию относительно упомянутых событий, — лондонские colleagues рекомендовали вас наилучшим образом и просили отнестись к вашим словам со всевозможным вниманием, а потому, господа, - он со свойственным ему изяществом поклонился в сторону старца, - можете быть уверенными, что на мое мнение это не повлияет.

Николай Петрович вздохнул с облегчением и, завидев с любопытством замершего у открытых дверей слугу, поспешил организовать для гостей чаепитие

- Приготовь нам, Петр, чаю. - Николай Петрович ненадолго задумался. - Что-нибудь из улунов. Тегуаньинь, стало быть.

Васильев осмотрелся в поисках стула и, выбрав один из числа стоявших у стены, выдвинул его на середину комнату и уселся так, чтобы видеть и старца, и братьев.

- Что ж, господа, если с представлениями покончено, полагаю, мне следует перейти к сути дела. Я собрал вас здесь, чтобы обсудить некоторые вопросы, касающиеся будущности России и нашего сообщества.

Васильев выдержал театральную паузу, но ожидаемого эффекта от своих слов не дождался.

- Как вы знаете, английские друзья уполномочили меня представлять их интересы на территории Российской империи, и я надеюсь, что мы сможем принять здесь окончательное решение по тому предложению, которое...

Старец откашлялся, и чуткий Николай Петрович попросил перейти к сути дела.

- А дело, господа, заключается в том, что нам нужно решить, какое будущее мы хотим для нас и для России. Из Англии грядут большие перемены. Там был недавно опубликован научный труд, содержание которого произвело большое впечатление на английское общество, и даже породило некоторые идеи, которые коренным образом изменят наше положение. И идеи эти я всецело разделяю…

- Об этих идеях мы с братом уже вдоволь наслушались. – Павел Петрович стряхнул пепел с сигары в стоявшую перед ним серебряную пепельницу в форме мужицкого лаптя. — Нигилист вы известный.

- Нигилизм предполагает отрицание, — Васильев помрачнел лицом, - а все, что я отрицал, умерло вместе со мной. Я дарвинист, причем убежденный.

На до сих пор безучастном лице старца отразилось непонимание, и Николай Петрович, на правах хозяина, попросил разъяснений.

- Суть дарвинизма, господа, заключается в том, что все живые существа на Земле, включая и человечество, и нас с вами, прошли тщательный природный отбор, который удостоверил наш статус лучших и наиболее приспособленных. Сильнейших.

И сейчас мы находимся на верхней ступени scala naturae, являя собой совершеннейшие создания. Мы венчаем ту пирамиду, в основании которой мизгирь ловит мух в свои тенета, и сам становится обедом для расторопного воробья.

- А на воробья, стало быть, охотится кошка, - продолжил мысль довольный собой Николай Петрович. - Складно у вас выходит.

Васильев кивнул ему и продолжил:

- Загвоздка заключается в том, что природные процессы продолжаются и появлению все более совершенных, удивительных форм живых существ не будет конца. Уже в следующем веке или тысячелетии может появиться новый вид, который бросит вызов нашему господству.

- И на этот вызов мы непременно ответим. – В серебряный лапоть упала еще горстка пепла. – Если таков закон природы.

- Закон этот нам невыгоден и даже для нас опасен, а потому должен быть отменен, - Васильев увлекся и едва уже мог усидеть на стуле. – Зашоренное у вас мышление, так новых перспектив вам не увидеть.

- Вот вы нам эти перспективы, Евгений, и растолкуйте. – Николай Петрович, памятуя о прошлом, поспешил сгладить острые углы.

Васильев оглядел собравшихся, позволяя им проникнуться торжественностью момента.

- Если мы являемся в некоторой степени результатом природных воздействий, то, может быть, есть возможность и для воздействия обратной направленности. - Васильев возвысил голос и сам впечатленный величием замысла. – Природа не храм, а мастерская. И что, если нам перестроить ее под себя? Создать условия, оптимальные для нашего существования. Увеличить численность нашего вида.

- Перспективы, как я вижу, заманчивые - не поспоришь. – Павел Петрович кивнул, выражая крайнюю степень согласия, и отпил поданного лакеем чаю. – Вы, должно быть, Васильев, ждете вопросов о том, как нам этого добиться. И я вам, пожалуй, подыграю. Что же нам надлежит предпринять?

Васильев отставил чашку на край стола, за которым сидел Павел --">