Александр (2) Владимирович Владимиров (СИ) , Кирилл Мямлин - Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история « Ветхозаветствующего» прозелитизма

сидел напротив и выглядел таким же безобидным и подавленным, как и все остальные пассажиры. Опасность исходила от других — двух бородатых мужиков в поношенных грязных шинелях, и еще одного — короткого, почти карлика в кожаной куртке с рыскающим взглядом и крупным горбатым носом. Несмотря на крохотный росток, он был здесь главным, отдавал резкие команды, которые бородатые тут же исполняли. Дело касалось проверки документов. Каждый пассажир переполненного вагона, волнуясь, протягивал удостоверение, а карлик надменно решал его судьбу. К кому-то проявлял милосердие, к другим был безжалостен. Его торжествующий голос звучал с хищными модуляциями:

— Что у вас в чемодане?.. Любопытно, любопытно! Нука, Вася, взгляни! Народные ценности увозим, батенька? Быстро на выход.

Ничьи мольбы не действовали. Человека хватали и уводили. Сейчас его ссадят с поезда. А дальше?

И мальчик понимал, хотя был так юн и неопытен, что плохие дяди поиздеваются вдоволь.

Карлик и его провожатые уже рядом. Опять скребущий по сердцу резкий голос потребовал документы. И страх, как огромная птица, расправлял свои крылья. Сначала карлик с сотоварищами подошли к тому самому старику. Их не смущали ни слезящиеся глаза, ни тихо шамкающий беззубый рот, ни трясущиеся худые руки. Карлик приступил к допросу с пристрастием:

— Так вы гражданин Трофимов?.. А не ваш ли сын — известный деятель партии кадетов?

— Внук он мне, — по простоте душевной ответил дед.

— И вы, значит, к нему? В центр контрреволюционного подполья?

— Какое подполье? Старый я.

— А старый контрой быть не может?

Руки еще более затряслись, старик почти уже рыдал:

— Не занимаюсь я политикой.

— Да неужели?

— Внук в Самаре. Я в другое место еду.

— О, да вы прекрасно осведомлены насчет местонахождения внука. Так, так.

Старик понимал, как осложняется его положение, но пытался отстоять себя. И тут карлик, махнув рукой, заявил:

— Давай-ка его в ЧК. Там выясним, кто таков наш несчастный дед.

— Позвольте! — снова прошамкал старик. — Это же полное беззаконие!

— Так ты, белогвардейская сволочь, обвиняешь советскую власть в нарушении закона?! Вася, то есть товарищ Дрыночкин…

Подручный карлика сгреб лапищей старика и потащил; у выхода их поджидали какие-то люди.

А карлик уже переключился на отца мальчика:

— Гражданин Кузьмин?

— Да.

— А это ваши жена и сын?

— Да.

— Так, так.

— У меня что-то не в порядке?

Вертя в руках документы, карлик задумчиво спросил:

— Из какого сословия будете?

— Из мещан.

Мальчик так и не мог до конца понять: почему отец обманывает? Почему скрывает, что он — князь, из рода Горчаковых. Что жена его — дочь богатого купца. Но родители предупредили: этого говорить нельзя.

Выходит то, чем он раньше гордился, приходится скрывать?

Теперь карлик посмотрел именно на него, посмотрел так холодно и жестко, что душа мальчика сжалась в комочек. Но тут карлик снова перевел взгляд на отца:

— Среди мещан, гражданин Кузьмин, немало тех, кто помогал и помогает революции.

— Я ей сочувствую, — пробормотал отец.

— Так, так… Зачем же едете в Ростов?

— Голодно в столице. А там — мои родственники. Авось совместно выживем.

— Контра там недобитая! — гаркнул один из бородатых. Отец опустил голову, пожал плечами:

— Я. не знаю.

— А знать надо, — язвительно поучал карлик. — Может, и вы такая же контра?

— Да нет же, нет!

— Однако сбегаете.

— Да помилуйте, господин комиссар, чем же я так насолил революции?

— Разве я сказал, что насолили? Будь такое, с вами разговаривали бы по-другому. Пуф! — карлик приставил указательный палец к виску, а большой опустил вниз, изображая револьвер.

Это короткое слово заставило мальчика вздрогнуть. Мозг ребенка осознавал, что сделать «пуф» маленькому уродливому существу ничего не стоит. Последовало несколько невыносимо тяжелых минут, карлик продолжал изучать документы.

--">