Владимир Казимирович Венгловский - Хардкор

возвращения, но знаешь, какие там очереди. И качество работы оставляет желать лучшего. Ты не думай, я бы заплатил, сколько нужно, хоть и не умею давать взятки. Но это мой сын, и я не хочу рисковать. Ты лучший в этом деле, Игорь.

Да уж. Лучший. Возвращать из игры сына своей бывшей невесты, которую у тебя увел лучший друг.

– Я закурю, извини, не могу больше, – Олег достал из кармана футляр с электронной сигаретой.

Далее – целая связка ритуалов. Раскрыть прозрачный футляр, не глядя, вынуть пластиковую имитацию, вставить в рот, прищурить глаза. Пальцы правой руки непроизвольно дергаются, словно щелкают зажигалкой. В комнате появляется противный сладковатый запах пара с ароматизаторами.

– В какой он игре? – спросил я.

– Не знаю. – Бефстроган достал сигарету изо рта и будто удивленно посмотрел на сверкающий светодиод на ее конце. – Не стал лезть. Боюсь чем-то навредить. Зачем я оставил дома «квантум»!

Все боятся, даже такие спецы-теоретики по квантовой сети, как Олег. Все потом сокрушаются, зачем оставили компьютеры. А по-другому не бывает. Мы больше не представляем своей жизни без этих ящиков на столах. Наденешь на голову нейроинтерфейс, присоски прилипнут к вискам, и перед твоими глазами окажется мир квантовой сети, с его неограниченной информацией и бесконечной скоростью доступа. Когда-то, еще в моем детстве, мы пялились на экраны мониторов, сейчас же информация проецируется напрямую в мозг. Цвет, картинка, общение – можно жить, не выходя из виртуальной реальности. Все чудесно, если бы не одно «но».

Впервые этот феномен назвали «ложным зависанием». Кубиты квантовой информации, переписываемые с одного компьютера на другой, иногда не доходили до места назначения. Но оставались доступны, хотя квантовая адресация данных была довольно странной и не всегда расшифровывалась правильно.

Пространство Чендлера – так назвали квантовую область, в которой зависали данные, по фамилии ученого, исследовавшего это явление. К пространству научились обращаться. В нем начали хранить данные. Но записанные в него многопользовательские игры поглощали сознания людей. Сначала это были лишь одиночные игроки, с мокрыми стульями под собой, с истощенными от недоедания лицами, с подрагивающими пальцами и покрасневшими открытыми глазами. Присосавшиеся к вискам нейроинтерфейсы обхватывали их головы, словно пауки. Потом, прежде чем забили тревогу, по миру прокатилась целая волна зависаний. Отключи зависшего в сети игрока, и он навсегда останется пускающим пузыри идиотом. Человек должен вспомнить себя, понять, что он в игре, прежде чем вернуться назад.

– Зачем они это делают? – спросил Олег, когда мы стояли в прихожей и я размышлял, куда засунул свой зонт. В тусклом освещении светился кончик электронной сигареты. – Те, которые создают игры в пространстве Чендлера? Сколько их постреляли, и все мало. Сволочи. Хуже наркоторговцев.

– Кто-то ради искусства, – пожал я плечами. Олег хмыкнул. – Кто-то предпочитает уходить в собственные фантазии. Многие программеры так и поступили. Встречал я и таких, которые чувствуют себя демиургами, доказывая, что создают параллельные миры.

– Глупо, – сказал Олег.

– Разве? – Я достал у него изо рта сигарету и сунул ему в нагрудный карман. – Хорош курить. Ты никогда не был в игре, когда она завладевает твоим сознанием? Вокруг все становится настоящим. Только больше красок, больше полноты жизни.

– А ты был? Чувствовал?

– Конечно, и не раз. После этого трудно возвращаться в реальность.

– Но ты же вернулся?

Я промолчал. Складной зонт нашелся на нижней полке в бельевом шкафу. Я проверил, как он раскрывается. У Олега хорошая выдержка. Другой бы уже сходил с ума, зная, что сознание его сына застряло в пространстве Чендлера.

– Быстрее, пожалуйста, – взмолился Олег.

Он вынул из кармана сигарету, повертел в пальцах, нахмурился и спрятал в футляр.

Что запаниковал, Бефстроган? Когда понадобилась помощь, то вернулся к старому другу? О чем ты думал, когда обхаживал Марию у меня за спиной? Узнав об их свадьбе, я представлял, как сдираю костяшки пальцев о его зубы, разбиваю в кровь его жирное лицо, но время шло, и план возмездия оставался лишь в моей голове, растворившись в одиноких вечерах с выключенным светом и вкусом коньяка. Время безвозвратно уходило, желание становилось все более блеклым, пока не угасло совсем. В последний раз я встретил их в парке Гагарина, где счастливая семья гуляла --">