Андрей Нариманович Измайлов - День всех святых

я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью ее. И враги человеку — домашние его…

Он вещал всегда одинаково. Только вечерний выпуск в руках всегда был свежим. И там росло и росло число пропавших малолеток. «И это есть благо!»

Он вещал, что был ему Голос и сказал ему. Что погрязли души человеческие во грехе и сраме. И вотще покаяния, ибо не приносят они очищения, достойного Света Слепящего. Столь бездонна глубина души, переполненная помыслами и содеянным зло. И Тьма Внешняя отторгает души, достойные лишь Тьмы, столь много их. И не вместимые во Тьму Внешнюю, не приемлются Светом Слепящим — смрадны и недостойны. И Свет Слепящий пустынен стал, ожидая чистых. И еще Голос сказал ему вспомнить Ирода-царя, избившего малых и чистых. И четырнадцать тысяч душ нашли успокоение в Свете Слепящем. А Ирод-царь действием своим обрек себя на Тьму Внешнюю. Но избегнет тот участи Иродовой, кто не своекорыстью движим будет, но сделает то же, что Ирод-царь, — и наполнит Свет Слепящий душами малыми и чистыми. Ибо сказано: мое учение не мое, но пославшего меня. Кто хочет творить волю Голоса, тот узнает — от него ли мое учение, или я сам от себя говорю. Кто полнит Свет Слепящий душами без греха — сам без греха. И обретет Свет Слепящий. Плач же родителя прощен будет, ибо слаб человек и малым своим видит время недолгое во грехе. Но не видит малым своим время вечное Света Слепящего!

…Пророк вещал и мог быть спокоен. Бункер! Бункер обходится в очень большую монету, но он ее стоит. Бункер гарантирует хозяина от неожиданных гостей вроде диких кошек из числа неумеренных или от их отродья. Стоит чужому приблизиться на десять ярдов — и защита срабатывает, чужой попадает в кумулятивную зону действия Бункера. Когда появилась первая модель, визионы демонстрировали, во что превращается чужой, попав в кумулятивную зону. Это начисто отбило охоту у кого бы то ни было оказаться в шкуре чужого. Вернее, в том, что от шкуры остается после срабатывания защиты. Так что Пророк, имея Бункер уже не первой, а самой последней модели, мог быть спокоен. И он был спокоен. И вещал. А до Щита в службе Блюстителя никому из чужих не добраться — Щит гарантирован тремя Шлюзами. И если даже проскочить их и заблокировать Щит, то Бункер автономно продержится сутки — достаточно, чтобы служба Блюстителя подоспела и нейтрализовала любой блок, восстановив законность и порядок… В чем и заключается долг Блюстителя.

Визион крутил запись — Пророк отстукивал своей пустотелой дубинкой откровения вчерашней ночи. Был день. Последний день перед… Днем Всех Святых. Визион крутил запись.

Блюститель решился, дотянулся до фонна и набрал код. Из зеленоватой проруби экрана выяснилось лицо — Пророк. На экране фонна он уступал себе же в соседнем экране визиона, где шел повтор вчерашнего вещания Истины. Пророк — без биогрима, без пневмоинъекций, без сияния парика. Складки, плешь, кадык, жилки. Устал… Усталый вид располагает к сочувствию: уставший не в силах творить зло, поэтому выглядит добрым. Пророк выглядел добрым — на экране фонна. Пророк был полон угрожающей энергии в визионе.

Блюститель сравнил единого Пророка в двух лицах. Один продолжал вещать. Второй молчал и расползался в ухмылке, глядя куда-то за спину Блюстителю. Тот обернулся. «ВЕРНИ!» — искореживалось в стене. Так!

Пророк, который «живьем», сразу перестал выглядеть добрым. Блюститель шагнул вплотную к фонну, заслоняя собой обзор:

— Есть разговор. Чек!

Пророк пошевелил челюстью.

— Говорящий сам от себя ищет славы себе. А кто ищет славы пославшему его, тот истинен, и нет неправды в нем.

— Ладно! Оставь свои истины ревнителям! — сказал Блюститель. И осекся…

Пророк на экране фонна хихикнул — Блюститель не сориентировался: «истина» прозвучала из визиона; а не из фонна. Блюститель бесстрастно выключил вещающего Пророка и повторил Пророку хихикнувшему:

— Так вот. Чек! Есть разговор!.. Их почти не осталось в Городе.

— И что? — Если ты не заткнешься, их вообще не станет.

— Возможно. — Скажи своим парням, чтобы сворачивали дело!

— Какое дело?

— Слушай, Чек! Не валяй дурака! Дети исчезают. И без твоих парней тут не обходится!

— Не понимаю.

Блюститель сделал паузу — злость накатывала толчками. Он не первый раз говорил с Пророком. Год назад он услышал Пророка по визиону — о Голосе, об Истине, об Ироде-царе. И сопоставил с данными об исчезнувших малютках. Он знал, что у --">