Михаил Юрьевич Тырин - Законник

страшным, неживым. Ветер доносил запах кислятины и гари.

— Ну, допустим… — пробормотал Кореец. — А где народ?

— Командир, позволишь?..

— Заряжай.

Мария сменила магазин дробовика на кассету с ракетницами и направила ствол в небо.

— Кто не спрятался — я не виновата!

Серия рваных хлопков — и в небе повисли пять ярких солнышек, от которых по земле протянулись резкие тени.

— Ау, «Лючия»! — крикнул Кореец, сложив ладони рупором. — Встречай гостей!

— Ребята! — в стороне захрустели ветки. — Ребятки… не стреляйте, я — Лори, бригадир.

Лучи фонарей образовали яркое пятно в стене кустарника. Прикрывая глаза от света, к команде вышел человек — худой, обросший, в оборванном рабочем комбинезоне, с тлеющим факелом в руке.

Вторая рука держала карабин, но человек использовал его, как костыль, царапая дульный срез о камни под ногами.

Всё это выглядело настолько дико, нелепо, первобытно — особенно факел, — что Мария горестно вздохнула:

— Ох ты, принц чудесный, бедолага, да что ж это такое…

— Ребятки… дорогие вы мои… Мы уже попрощались, уже не надеялись. У нас ничего — ни еды, ни света, ни лекарств, ничего…

— Прости, отец, дорога дальняя, — буркнул Кореец.

— Да какой я отец, мне двадцать восемь!

— Давай, веди к своим, бригадир. Всё будет хорошо. К вам на машинах подняться можно?

— Можно-можно, я покажу. Пойдёмте скорее…

* * *

Команду ждали. Полдюжины человек, гревшихся у костра, вскочили, бросились к спасателям. Выглядели и держались они не лучше бригадира Лори, но тут в них словно вплеснули сил. Люди кричали, смеялись, рвались обниматься, жать руки. И Крюгер тоже пару раз обнялся, стараясь не обращать внимания на запах давно не мытых тел, грязную одежду и болячки на лицах и руках строителей.

— А где остальные?

— Остальные — неходячие, в палатке. Кто отощал, кто ранен. Вон там…

Крюгер увидел «палатку» — сарай, собранный из железных листов, профиля и прочего хлама. Включил фонарик, зашёл внутрь, преодолев тяжкий запах.

В луче света блеснули глаза строителей, лежащих на грязном тряпье.

— Здравствуйте… — проговорил Крюгер и вдруг почувствовал себя глупо и неуместно.

— Парень, привезли чего пожрать? — отозвался кто-то из темноты.

— Сейчас… подождите… всё будет, — Крюгер вылетел на свежий воздух, проклиная себя за излишнюю инициативность.

— Закончили миловаться, покойнички! — приказал Кореец. — Инженерная группа — вниз, за машинами, и подберите там амигосов. Санта, забирай у всех аптечки, начинай неотложку. Эй, следователь! Собери-ка дровишек, а то холодает…

* * *

Следующие несколько часов растянулись в вечность. В свете фонарей Крюгер сгружал и разбирал тюки, таскал коробки, ставил каркасы шатров, натягивал гофро-ткань, тянул кабели от генератора, собирал походную мебель, скручивал штуцеры водопровода, снова что-то таскал…

И вот уже гора экспедиционного груза приобрела очертания спасательного лагеря. Зажглись фонари на стойках, появились жилые шатры и просторная палатка-госпиталь, заработал помывочный бокс, включилась полевая кухня…

Вскоре под навес столовой пришли первые спасённые — отмытые, наскоро заштопанные Сантой, переодетые в чистые комбинезоны.

— Вы уж простите, принцы чудесные, жирного и наваристого не будет, — объявила Мария, передавая дымящиеся лотки с едой. — Вам после голодовки — восстановительное питание. Завтра сделаем чего погуще, а сегодня — углеводы и витаминчики…

Крюгер, грея руки стаканом кофе, не мог оторвать взгляд от строителя напротив. Тот ел — будто неистово молился. Словно в лотке с бульоном содержался весь смысл его жизни. Впрочем, сейчас так и было, наверное.

Наконец спасённый отодвинул лоток и откинулся на раскладном стульчике. Половину его лица покрывала белая пузыристая масса — Санта обработал ожог гелем из своих запасов.

— Как вы тут продержались? — спросил Крюгер.

Строитель открыл глаза и некоторое время молчал, глядя в пустоту.

— Ну как… хреново, конечно… Когда нас шваркнуло — с десяток человек убило сразу, завалило. Луи, Глен, Ахмед на наших глазах в генераторной сгорели — мы их вытащить не смогли. Потом ещё шестеро на руках умерли — кто от ожогов, кто топливом потравился.

— А ели-то что?

— Кое-чего спасли со склада, продержались месяц. Ловим рыбёшек, птичек… только они тут мелкие, как семечки. Больше устанешь, --">