Юрий Александрович Никитин - 2039

научно-исследовательских центрах, где сейчас днями и ночами работают над третьим, что позволит резко обогнать весь мир и фактически стать властелинами планеты… если, конечно, искусственный интеллект не уничтожит человечество одним движением мысли и не станет властелином сам, чего опасаются не только алармисты из ученых и почти вся так называемая мягкая интеллигенция из гуманитариев, но и массы простого и очень даже простого народа, впервые зажившего хорошо и привольно.

Народ озлоблен, напомнил я себе. Экономисты и футурологи не принимают этого во внимание, для них важнее уровень благосостояния, что никогда не был так высок, как сегодня, потому не понимают, почему насилие даже в неблагополучные времена не захлестывало с такой силой мир, как сейчас. Бунты и волнения поднимают не голодные, декабристы не голодали, а недовольные, уровень благосостояния роли не играет.

Ульяна из ванной, где на экранах те же новости, сказала все еще сонным голосом:

– Безусловный базовый уже третий год, живи и радуйся. Так нет же, зажрались…

– С интернетом, – обронил я, – в мире стало тесно.

Она не поняла, а я объяснять не стал, мои прогнозы и умозаключения редко основаны на тех данных, что публикуются для широкого употребления.

– Не знаю, – ответила она, – что не так с интернетом, но пора навести порядок!.. Совсем распоясались. Хорошо, наш городок в сторонке.

Не в сторонке, подумал я с присущей мне педантичностью, и не городок, а слегка обособленный квартал на краю Москвы. Здесь большинство научно-исследовательских центров и компаний по разработке новых технологий. У нас даже простые рабочие не те, что укладывают асфальт на дорогах, а высококвалифицированные специалисты, даже без диплома частенько знают и умеют больше выпускников престижного вуза.

Странно, почему жизнь не остановилась, пока я спал, вон сколько всего случилось, одних убитых в городских стычках по Европе восемьсот семьдесят четыре человека и три собаки, два мощных взрыва в Нью-Йорке и в Париже, три пущенных под откос поезда в Саудовской Аравии и Йемене, ракетно-бомбовые удары Индии по военным базам Пакистана, ответный налет пакистанской армии на три приграничных города Индии, но это уже не новость, там вяло текущая война тянется из года в год.

Ульяна явилась на кухню в прозрачном пеньюаре, в таких рисовали барышень позапрошлого века, демократично и модно с тех пор, как любые дресскоды признаны ущемляющими права населения.

– Людей не жалко, – сказала она рассудительно, – но собачек за что?.. Эх, звери…

– Выстоим, – заверил я. – Не дергайся.

Она с некоторым испугом взглянула мне в лицо.

– Ты такой серьезный… Что, это еще не все?

– Не все, – ответил я с неохотой. – Но не обращай внимания, просто не заезжай в другие районы. Бесполезники все чаще выходят на улицы.

– Грубый ты, – сказала она обвиняюще. – Какое нехорошее слово придумал!

– Но прижилось же? – возразил я. – Значит, вовремя. Им же пользуются и с той стороны, и с этой.

Она вздохнула, чистое личико омрачилось.

– А я хотела на той неделе съездить к Варьке, пора повидаться вживую… Или к тому времени эта дурь затихнет?

Я покачал головой.

– У людей дури много, ума мало.

Новостная лента по взмаху руки послушно исчезла, стремительно помчались строки со специализированных сайтов, последние события в науке и хай-теке.

У нас нет кухонных манипуляторов, считаю их лишними, футурологу нужно двигаться хотя бы на кухне, потому при появлении Ульяны дверцы кухонного принтера распахнулись, выдвинулся изящный поднос с янтарно-золотым соком в высоких стаканах с золотыми медальонами на боках.

Опередив ее, я снял оба и поставил перед нею на стол.

– Твои!

– И тебе бы стоило, – сказала она недовольно, – там столько витаминов! Все полезные.

– Пусть мои наники поработают, – возразил я.

– Еще неизвестно, – сказала она с неодобрением, – работают ли вообще, а столько денег угрохал!.. Зато витамины – это привычно и опробовано!

Я сказал миролюбиво:

– Мы что, уже такие старые, что говорим о здоровье?

Она расхохоталась, на щечках появились умильные ямочки.

– Обещают, – прощебетала счастливым голоском, – теперь никогда не постареем! Спасибо, милый, но очень уж дорого тебе обошлось…

– Пустяки, – сказал я великодушно. – Еще заработаю.

– Но ты влез в такие долги!

– Все удешевляется, – напомнил я. – Живи и радуйся, мир прекрасен, несмотря на.

Она хихикнула, --">