Вадим Иванович Кучеренко - Восхождение

приходил старый барс, и оставил ему.

В эту ночь Игнат впервые спал спокойным и глубоким сном, ничто не беспокоило его. Видение всех его предыдущих бессонниц не явилось ему.

Теперь Игнат полюбил не только дни в горах, но и ночи. Он чутко вслушивался в темноте в дыхание гор, в шепот звезд, в отзвуки текущего вокруг него времени, и понемногу начинал ощущать, как его оскудевшая душа наполняется всем этим. Однажды он понял, что забыл свое имя. Но даже не взволновался, просто не придал этому значения. Как и тому, что уже не помнил своего прошлого. Он был счастлив, если такое определение применимо к существу, не имеющему никаких чувств.

Но ему напомнили, кто он. Это случилось незадолго до того, как он должен был взойти на самую вершину.

– Ты напрасно хочешь забыть обо мне, – шептал ему сквозь ночь безжизненный голос.

– Я смертельно устал от тебя.

– Мы неплохо жили с тобой, вспомни, – увещевал его голос. – Ты имел все, что хотел.

– С тобой я жил так, как мне было легче. – Человек внезапно почувствовал ненависть к этому голосу и скинул бы его в пропасть, если бы это было возможно. – Не скрою, мне это нравилось. Ты учил меня, как избегать жизненных трудностей. Это по твоему совету я бежал от Анны. А оказалось – от себя. Это из-за тебя я лгал и изворачивался, изображал паяца перед всякими мерзавцами только потому, что от них зависело мое благополучие. А на самом деле – переступал через все то светлое, что было во мне заложено от рождения. Так было проще, да. Но живя в такой простоте, я потерял все и остался один. У меня нет даже внука, которого я бы мог взять с собой в горы.

– Я давал тебе только благоразумные советы.

– Но я не хочу больше следовать им.

И снова поток памяти хлынул в разбуженное сознание Игната. Он вспомнил себя на руках у деда. Свой детский и неземной восторг, который он испытал тогда, на вершине. Ни разу во все последующие годы он уже не переживал подобного. Да и не мог, потому что он лишь спускался с вершины. Шел к подножию, где его ждала смерть. И боялся повернуть назад, и даже оглянуться.

Он был вечным должником перед всеми – и всю свою жизнь отдавал им долги. И в конце концов оказался банкротом.

Лишь незадолго перед смертью он нашел в себе силы начать новое восхождение. Когда ему стало уже нечего терять.

– Ты умрешь завтра!

И наступил рассвет его последнего дня.

Он оставил всю свою поклажу на месте последней ночевки. Она ему была уже не нужна. Не отягощенный ничем и чувствуя необычную легкость в теле, он шел быстро, перепрыгивая с камня на камень, порой проваливаясь по пояс в снег, когда оступался. Ни о чем не думал. Ни в чем не сомневался. Ни о чем не жалел. С каждым шагом ему становилось все меньше лет, прибавлялось сил и здоровья, и когда до вершины осталось совсем немного, он был уже очень юным и счастливым, как когда-то прежде.

Сердце гулко билось в его груди. Он расстегнул куртку и рубашку, чтобы дать и ему надышаться вволю свежим воздухом. Где-то далеко внизу плыли белоснежные облака и парили огромные черные орлы. Он стоял на вершине, ветер бил ему в лицо, осушая текущие по щекам беззвучные слезы.

Солнце близилось к зениту, и темная тень за спиной человека постепенно уменьшалась в размерах. Будто в муках она корчилась у его ног, безмолвно умоляя о пощаде, но солнечные лучи секли ее и секли, и вот от нее осталось только крошечное пятно. А затем и оно исчезло.

Человек стоял один перед лицом всего мира, навсегда освобожденный от страха жизни и всех земных забот. Для него не было пути назад. Он уже не мог вернуться на землю, к людям, и жить среди них, их будничными делами и помыслами. Ему, видевшему то, что открывалось с этой вершины, было мало этого.

И человек шагнул вперед, в небесную синеву – и бездна приняла его в свои объятия.

Он летел. И ему было все равно, сколько продлится этот полет – вечность или считанные мгновения…

--">