Андрей Потапов - Второстепенный

– Привет, – раздался в трубке голос с выраженным акцентом.

– Привет, – ответил я, морально готовясь к странным вопросам.

– Старпом передал, что тебе нужна моя помощь, – заявил паренек.

– Было дело.

– Но сегодня же суббота, – возмутился Махеш.

– И что? – изобразил я недоумение.

– Выходной же, – страшным шепотом ответил кадет.

– Ладно, сейчас, – я нажал на отбой и позвонил старпому.

– Вот лентяй, – со смехом сказал Максим, услышав мою историю. – Ладно, он скоро уедет домой, протестируете с новеньким.

Так у меня освободилось несколько дней, чтобы продолжить повесть о великом воителе, противостоящем ордам злого владыки почти всех земель вокруг. Стандартная история об очередном олухе, перенесшемся каким-то чудом в другой мир и оказавшемся, само собой, бесстрашным героем.

Зато востребовано.

Я дважды кликнул по файлу с книжкой. Перед тонной заезженного текста нехотя замигал курсор. Что уже написано? Так, тут он поссорился, тут договорился, потом собрал войско... Ага, поехали.

И сцепились две армии на волшебном поле у не менее волшебного леса. Солнце предательски слепило глаза вояк, но они самоотверженно противостояли коварным лучам, с прищуром взирая на противника. Поначалу в ход пошли горы проклятий, а затем им начал вторить шквал стрел, пущенных узкоглазыми эльфами, с таким трудом привлеченными к битве самим Натахталом. Восседая на своем верном гнедом жеребце, воитель рвался в бой первым. Левую руку грела острая, как собственный ум, рукоять клинка, доставшегося от первого поверженного служителя тьмы в безумном, но уже таком родном мире; правую ногу украшал только вчера начищенный наколенник, а из маковки серебристого шлема непокорной красной рощицей торчало воинственное оперение.

Натахтал чувствовал — артефакт где-то рядом. Долгие годы он выслеживал эту вещицу, и, наконец, предводителя захлестнула непоколебимая уверенность, что сегодня – тот самый день, когда смерть Злободуна станет неминуемой.

Не счесть горя, которое злой владыка принес на свои земли. Ввергнув народы в кровопролитные войны, он не унимался и продолжал насылать все новые и новые орды на восставших против него воинов. За несметные запасы золота, томящиеся в неспокойном жерле Северного вулкана, темный властелин мог купить кого угодно, кроме честных сердцем повстанцев, не согласных подчиниться даже за все деньги мира.

Битва разворачивалась ужасающая. Со всех сторон доносились истошные крики, исполненные витиеватых ругательств, и затихающие после очередного удара мечом. Топот пеших войск дополнялся упоительным чавканьем копыт конницы, шедшей по трупам. Армия Злободуна численно превосходила повстанцев, но бравые мятежники не уступали воителям тьмы в настырности. Готовясь встретить по достоинству очередного врага, Натахтал занес клинок для смертоносного удара. Ярость затмила рассудок, растекаясь по жилам и замедляя время. Верный гнедой жеребец умерил бег, чтобы Натахтал совершил роковое для пособника тьмы касание лезвием. Прошла еще секунда...

Звуки битвы затихли, оставив за собой слабое эхо. Войска застыли, испепеляюще буравя друг друга полными ненависти глазами. Рука воителя замерла в положении «тебе несдобровать», и обе армии принялись ждать, решится их судьба.

Однако, дилемма. Кто же передаст артефакт Натахталу? Вряд ли он может быть у простого солдата. То есть, серьезно, Злободун не так глуп, чтобы разбрасываться собственной смертью, как Кощей Бессмертный. Тот праздный недоумок допустил, чтобы об игле не знал только ленивый. «В сундуке – заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо». И почему-то эту присказку слыхала каждая собака, но не главный герой. Может, Иван действительно был дураком? Но Натахтал совсем другой. Ему нужна загадка и временный проводник в придачу. А что если быстренько ввести нового персонажа и сразу же его убить, чтобы не таскался за звездой книги…

Курсор мигал будто с вызовом. Мол, автор, ты тратишь мое время на бездарные писульки, а я мог бы мигать и в другом месте. Ну не мигай. Все равно книгу придется дописать.

Стул уныло заскрипел, и послышалось, как ложка бьется о края чашки. Уже пятый раз за день. И не жалко же сердечко, а.

«Он даже сахар размешивает невнимательно», – отметил про себя курсор, потому что в чашку отправилась сода.