Робeрт Шекли - Первая жертва

Роберт Шекли Первая жертва

Robert Sheckley

THE MAN IN THE WATER

CARHUNTERS OF THE CONCRETE PRAIRIE

MYRYX

VICTIM PRIME

© Robert Sheckley, 1961, 1987, 1989, 1990

© Перевод. И. Непочатова, 2021

© Перевод. Н. Рейн, наследники, 2020

© Перевод. С. Трофимов, 2021

© Перевод. Н. Виленская, 2021

© Издание на русском языке AST Publishing, 2022

Первая жертва

Правила охоты

Охота открыта для любого человека, достигшего восемнадцати лет, независимо от пола, расы или религии.

Каждый записавшийся обязуется пройти цикл из десяти дуэлей: пять раз как жертва, пять как охотник.

Охотник получает имя, адрес и фото жертвы.

Жертву уведомляют только о том, что на нее охотятся.

Заменять охотника или жертву другим лицом запрещается.

Убийство посторонних лиц карается по закону.

Десятикратный победитель получает практически не ограниченные гражданские, финансовые, политические и сексуальные права.

Пролог

Охота, впервые организованная в начале 1990-х, прошла с тех пор целый ряд стадий.

В ее основе лежит милая человеческому сердцу идея: исправление чего-то плохого с помощью узаконенного насилия.

В те первые годы каждый хотел быть охотником и никто – жертвой. Социальные и психологические бонусы для жертв ввели позже, в промежуточный период, когда пары охотник – жертва начали составлять компьютеры методом случайного выбора.

Ввиду недостаточного числа добровольцев Ассоциация Охотников выбирала первые жертвы из групп, так или иначе причастных к насилию. В основном это были отряды смерти и террористические ячейки разного толка, то есть агрессоры, сами практически не подвергавшиеся агрессии.

Поэтому Охотничий Комитет не считал тогда нужным предупреждать жертву заранее, как стало принято после.

Это противоречило этике Охоты, но Ассоциация вопреки собственным убеждениям вынуждена была искать «мотивированных киллеров», способных довести дело до конца.

Такими и были все тогдашние охотники. Мало кто в то время признавал чистоту Охоты, ее суровую этику. Понадобился целый век, чтобы придать Охоте окончательную эстетическую форму и выработать правила, где личные мотивы не фигурировали.

Лишь теперь мы видим, каким трудным был этот путь. Видим, как зарождались современные взгляды, видим стремление к идеальной чистоте, видим, как сознательное намерение убивать, чтобы не быть убитым, определило наше место в великом колесе всего сущего. Даже тогда, на заре Охоты, ее основные принципы были уже в ходу: например, выплата премий из фондов, учрежденных богатыми либералами, или использование егерей для нахождения охотника или жертвы. Комитет старался вести себя по возможности беспристрастно даже в те ранние дни «справедливых убийств».

Тогда уже обозначилась долгосрочная цель Охоты: прекратить войны, предложив человечеству взамен смертельные поединки как панацею от всех его бед. Теперь война представляется нам столь же немыслимой, какой казалась Охота в 1990-х.

В промежуточный период, во время кратковременного расцвета Эсмеральды, только что принятые новые правила были еще достаточно гибкими. Объясняется это тем, что Охота была тогда легализована исключительно в карибской островной респубике Эсмеральда, где она не только являлась национальным видом спорта, но и приносила основной доход государству. Туристы стекались на остров со всего света – кто поохотиться, кто просто понаблюдать. Международная аудитория жадно смотрела знаменитые Охотничьи Игры с кульминационной Большой Раздачей, получая удовольствие от гибели кого-то другого.

Охотникам того времени приходилось мириться с тем, что Охоту одобряли не все. Большинство населения она в какой-то степени привлекала, но силы закона и правопорядка не признавали ее и преследовали участников. Полиция многих стран относилась к охотникам как к обычным преступникам.

Теперь, по прошествии веков, мы заново открыли способ держать человеческие страсти в узде – способ, издревле известный природе. Она делает это, убивая людей.

В литературе двадцатого и двадцать первого веков часто встречаются одинокие, несчастные персонажи, влачащие свою бессмысленную жизнь до глубокой старости. В наше время их больше нет: старики долго не заживаются. Им не хватает сил и проворства увернуться от выстрелов, поливающих наши улицы подобно былому дождю.

Дети, напротив, быстро учатся избегать огня.

Никто больше не вопрошает: «Когда же прекратятся эти убийства?» Все --">