Михаил Глебович Успенский , Кир Булычев , Владислав Петрович Крапивин , Александр Ревович Рубан , Юлия Старцева , Ульяна Глебова , Евгнений Пинаев - журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №2 1995 г.

ПРОЗА СИБИРИ
№2 1995г.

„СВОБОДА КАЖДОГО ЕСТЬ УСЛОВИЕ СВОБОДЫ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ....“
Интервью с Борисом Натановичем Стругацким (специально для журнала „Проза Сибири").

Борис Натанович, на наших глазах затонула Новая Атлантида — СССР. Другая жизнь, другие книги... Но из тех книг, которые нас когда-то радовали, останется что-то для будущих времен? Я говорю, естественно, о фантастике.

Каждая сколько-нибудь приличная книга живет два человеческих поколения: пока ее читают отцы и — пока отцам удается убедить своих детей, что книжка стоит чтения. Далее, как правило, наступает книжкина смерть, хотя, разумеется, известны и многочисленные исключения. „Сквозь пучину мерцают", это к образу о затонувшей Атлантиде, и долго еще, видимо, будет мерцать и Остап Бендер, и дядя Степа, наверняка долгая жизнь уготована „Мастеру и Маргарите". Большинство же книг того времени умерло навсегда. Они уже забыты и вряд ли кто-нибудь когда-нибудь захочет их перечитать. Конъюнктурность, откровенная и даже назойливая конъюнктурность — вот что их загубило, вот что их свело преждевременно в могилу, хотя и писались они зачастую чрезвычайно талантливыми людьми. (Однако же, „Аэлита “, тем не менее, имеет хорошие шансы выжить. Вот пример того, как талант оказывается сильнее времени).

В свое время Аркадий Натанович не раз высказывал ту мысль, что несмотря ни на что, лучшей идеи будущего, чем коммунизм, никем пока не придумано. А вы как считаете?

Мир, в котором человек не знает ничего нужнее, полезнее и слаще творческого труда. Мир, где свобода каждого есть условие свободы всех остальных и ограничена только свободой остальных. Мир, где никто не делает другому ничего такого, чего не хотел бы чтобы сделали ему самому. Мир, где воспитание человеческого детеныша перестало быть редкостным искусством и сделалось наукой... Разумеется, ничего светлее, справедливее и привлекательнее такого мира пока еще не придумано. Беда здесь в том, что само слово „коммунизм" безнадежно дискредитировано. Черт знает какие глупости (и мерзости) подразумеваются сегодня под термином „коммунистическое будущее". Жестокая тупая диктатура. Скрученная в бараний рог культура. Пивопровод „Жигули—Москва". Мир на халяву... Красивую и сильную идею залили кровью и облепили дерьмом. Воистину — идея, брошенная в массы, словно девка, брошенная в полк“.

Кто из критиков российских или зарубежных впервые увидел в братьях Стругацких нечто выходящее за рамки фантастики и какие Ваши вещи, на Ваш взгляд, сыграли в этом роль?

АБС никогда не выходили „за рамки фантастики". За рамки НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ — да, вышли, и уже давно, после „Попытки к бегству". Кто первый обратил на это внимание — вспомнить теперь уже невозможно. Я помню статьи Рафаила Нудельмана, главным образом, впрочем, не публиковавшиеся. Очень серьезные и глубокие тексты Олега Шестопалова, которые не были опубликованы нигде и никогда. (Олег, где Вы? Как Ваши дела?). Замечательную статью А. Лебедева по поводу „Улитки" („Новый мир", 1968 год)... „Трудно быть богом", „Хищные вещи века", „Улитка на склоне", „Второе нашествие марсиан" — все эти вещи выбивались из тогдашних представлений о том, что такое фантастика, и это было сразу же замечено внимательными читателями.

И все же, бывает ли фантастика научной? И если да, действительно ли такая, научная, фантастика, себя изжила? И если да, то что ее может заменить любознательному читателю? Природа ведь, известно, не терпит пустоты.

Фантастика безусловно БЫВАЕТ научной. И в этом „поджанре" она достигает своих высот, иногда — впечатляющих. „Туманность Андромеды" И. Ефремова, „Непобедимый" С. Лема, „Штамм Андромеда" М. Крайтона... Однако, научная фантастика это всегда столкновение человека с природой, а художественная литература вообще — о коллизиях типа человек-человек, человек-общество... Научная фантастика рождена Второй научно-промышленной революцией, вскормлена и вспоена научно-техническим прогрессом и существует лишь постольку, поскольку люди сохраняют интерес к нему. Художественная же литература возникла вместе с Мифом и как Миф (еще to времен пещер и костров) и будет существовать, пока человек сохраняет --">