Евгений Львович Войскунский , Исай Борисович Лукодьянов - Очень далекий Тартесс / др. изд,

«Успеха вам!». Кто-то всхлипывает. Какой-то чудак рискованно высоко подпрыгивает от радостного возбуждения.

«Где Феликс? — думаю я. — Может, он здесь, среди цветных скафандров, усеявших обрыв, но скорее всего — разрисовывает, позабыв обо всём, пол на Узле связи».

«Борг» уже далеко. Яркая жёлтая звёздочка среди вольного разлива звёздных морей.

Звёздные моря…

Я хочу вобрать их в себя, насмотреться вдосталь, навсегда. На Венере ведь их не увидишь сквозь плотное одеяло атмосферы. Отец никогда не видел их. И Олив. Они знают звезды только понаслышке, по фотографиям и картинам. Им не нужны звезды. Пока не нужны…

Я вижу немигающие, полные недоумения глаза Олив — такими, какими они были на экране видеофона, когда перед отлётом я сказал ей, что улетаю туда. Были сильные помехи, её лицо то размывалось на экране, то возникало вновь, и я особенно запомнил её вопрошающие глаза…

А вот глаз Рэя Тудора я не вижу: они прикрыты тёмными очками, Рэй носит их с тех пор, как его ослепил в полёте близкий высверк молнии, он не переносит теперь яркого света. Я вижу, как Рэй стоит на поле венерианского космодрома, и Леон торопит меня на корабль, а мы с Рэем обмениваемся непонятными Леону менто. «Я спрятал от тебя радиограммы», — отвечает мне Рэй и повторяет это, хотя я прекрасно понял его менто с первого раза. «Я просил не показывать их тебе, потому что…» Но тут я его прерываю: «Ты зря беспокоился».

Да, Рэй, ты зря беспокоился: теперь я твёрдо знаю, где и кому нужен…

— Ну так, — слышу я голос Самарина. — Теперь можно и на Маркизские острова.

Я перевожу взгляд на голубовато-дымчатый шар Земли. Вижу белые шапки полюсов. Смутно угадываются очертания Африканского континента…

— Хватит, — говорит Самарин. — Завтра же улечу на шарик. Полетишь со мной, Улисс?

Я медленно качаю головой. Если я и впрямь Улисс, то… что ж, как и древнего тёзку, меня ожидает моя каменистая Итака.

1966-1967

--">