Алексей Яковлевич Корепанов - Прорыв

«Пузатика» в эту планетную систему футбольные страсти улягутся и проблем с посадкой не будет. Страсти эти бушевали на Велозии давно, болельщики бело-синих вели бои не на жизнь, а на смерть с болельщиками оранжево-черных, и не было конца-краю этому противостоянию. Но до закрытия космопортов дело еще не доходило, и хорошо бы, чтобы и не дошло.

Линс Макнери выпил по этому поводу лишний стаканчик коньяка и, решив пока ничего не сообщать пассажирам, пошел прогуляться по барам и ресторанам — их было предостаточно на каждой палубе «Пузатика». Других, как говорится, посмотреть, себя показать… Хотя себя показывать во всей красе капитан не собирался — это он время от времени проделывал в другой компании, благо здоровье позволяло.

В питейных заведениях, как обычно в любом рейсе, было негде упасть не только яблоку, но и другому, гораздо меньшему плоду. Люди и прочие сапиенсы, на время отрешившись от обыденных дел, спешили использовать межзвездный перелет по полной, чтобы потом было что вспомнить. Или не вспомнить — если случится перебор. Капитан заглядывал в распахнутые двери, улыбался, слушал музыку и разговоры, смотрел на пьющих и танцующих пассажиров и временами делал страшные глаза, заметив слишком уж раскрасневшиеся физиономии кое-кого из официантов. Сапиенсы тут были на любой вкус и цвет, вели себя каждый по-своему, но ни один из них, пожалуй, не думал, что ест-пьет-веселится в самом ближайшем соседстве с космической пустотой — страшнейшим врагом жизни. В любой момент она могла ворваться в нутро корабля… да что там корабля! В любой момент она могла содрать слой атмосферы с шариков планет, пройтись по их поверхности ледяным своим языком и уничтожить все живое.

Такие мысли появлялись иногда у капитана после внепланового стаканчика коньяка, и подавить их можно было лишь еще одним стаканчиком. Поэтому Макнери вернулся в свою каюту и торопливо восстановил пошатнувшееся было душевное равновесие. И, как всегда, сказал себе, что для того-то и находится здесь, на корабле, чтобы пустота не проникла под обшивку и пассажирский контингент мог беззаботно проводить время, перемещаясь от звезды к звезде.

Вновь покинув каюту и ощущая приятный туман в голове и не менее приятное тепло в желудке, Макнери прошелся по двум палубам и забрался на последний уровень, который можно было считать «верхом». Тут, кроме кают, питейных заведений, кинозалов и игровых комнат, находился обширный зал с прозрачными стенами и потолком, дающими возможность созерцать всю убийственную, холодную, завораживающую красоту Космоса. Зал располагался в центре палубы и этаким пузырем выступал над обшивкой дальнолета. Пассажиры, которые любовались здесь звездным великолепием, считали, что стены и потолок действительно прозрачные и являются единственной преградой, отделяющей зал от космического вакуума. На самом же деле это было, конечно, не так. Вся внутренняя поверхность зала, за исключением пола, представляла собой один сплошной экран, на котором и отображалась звездная бездна. А за экраном была прочная обшивка, да еще и продублированная силовым полем. Потому что никакая обшивка не сможет противостоять удару даже самого крохотного встречного метеороида — на такой-то скорости…

И тут, на верхней палубе, капитан Макнери, к своему удивлению, увидел архангелоподобного пахучего «довеска» — ведь каюта сапиенса находилась вовсе не здесь. Нет, понятно было бы, если бы Архангел, как и многие другие, торчал в зале, рассматривая космические просторы. Однако он бродил по коридору все в том же своем длинном сером плаще и, подобно Макнери, заглядывал во все питейные точки. Словно кого-то искал. А может, и на самом деле искал знакомых, дабы поднять стаканы и содвинуть их разом, как выражался древний земной поэт Пушкин. (Наличие в памяти капитана такого выражения отнюдь не означало, что в школьные годы Линс Макнери любил уроки мировой литературы. Просто эти слова с упоминанием автора любил повторять его давний приятель Дим Казакус, с удовольствием совершая указанные действия. И дополняя их поглощением содержимого своего стакана. Весьма эрудированным человеком был Казакус и все встречи заканчивал предсказуемо: физиономией в торте, каковой специально к этому времени ставили на стол.) Так что ничего странного в поведении Архангела не было, и капитан перестал удивляться. И пошел обходить свои владения дальше, время от времени посещая собственную --">