Роберт Альберт Блох - Неприкрытый мираж

гравитацию, кислород, плотность, радиацию, температуру и все остальное. Чак сидел за штурвалом, в любую минуту готовый к неожиданному повороту.

Барвелл взял ленты наборщика и изучил их.

— Все в порядке, — пробормотал он. — Гравитация один с четвертью. Это не проблема. Но мы должны будем носить наши пузыри. И…

Чак покачал головой.

— Мертво, — пробормотал он. Это была одна из плохих вещей в таком путешествии, как это, — у них обоих появилась привычка бормотать; они на самом деле не разговаривали друг с другом, просто озвучивали внутренний монолог. — Все мертво. Пустыня и горы. Конечно, мы хотим в горы, но почему… они должны быть такими мертвыми?

— Потому что это астероид. — Барвелл переместился к сканерам. — Редко можно найти минеральные отложения на обитаемых телах.

Его разум выкидывал обычные трюки, противоречащие его последнему утверждению. Он думал о залежах полезных ископаемых, которые видел в форме золота и алмазов, украшающих женщин города Лунадом; залежи полезных ископаемых на пригодных для обитания телах. И эта мысль привела его к еще одной; о ложных предпосылках большинства «космических романов», которые он читал, или, если на то пошло, так называемых «фактических отчетов» о космических путешествиях. Почти во всех из них акцент был сделан на так называемые острые ощущения и проблемы, связанные с экспедиционными полетами. Немногие были достаточно честны, чтобы представить реальность мировоззрения космического путешественника, которое было одним из постоянных физических расстройств. Когда он установит свой Межпланетный пруд Уолдена, он обязательно позаботился о женском общении. Все космические корабли должны быть оснащены приспособлением для секс-драйва, решил он. Но чтобы удовлетворить либидо, нужны деньги. Либидо.

— Смотри! — Чак теперь не бормотал, он кричал. И указывал на правый сканер.

Барвелл стрельнул глазами вперед и вниз.

Они находились на высоте полумили над пустыней, и белое небо безжалостно сияло на бесконечном пространстве небытия — плоское монотонное пространство из песка или детрита было похоже на гладкое, не тревожимое озеро. Озеро, в котором купались великаны, погруженные по самую шею.

Барвелл видел их сейчас — четыре гигантских лысых головы. Он повернулся к Чаку.

— Что ты имеешь в виду, мертвый? — пробормотал он. — Здесь есть жизнь. Убедись сам.

— Камни, — проворчал Чак. — Всего лишь камни.

— Выглядят как головы.

— Конечно они, с этой точки зрения. Подожди, я сделаю еще один круг.

Корабль повиновался, опускаясь ниже.

— Статуи, — решил Барвелл. — Это головы, ты видишь их сейчас, не так ли?

— … — сказал Чак. Это был не ответ, а просто убедительное наблюдение. И теперь Барвелл мог хорошо рассмотреть предмет их наблюдения. Четыре головы в песке были искусственно вырезаны, а в их глазных яблоках плескалось яркое сияние.

— Изумруды, — прошептал Чак. — Изумруды размером с телегу!

— Не может быть, — Барвелл покачал головой. — Здесь нет подобных концентраций залегания…

— Я вижу их. Как и ты.

— Мираж. Какой-то магматический осадок.

— Почему… разве ты не можешь говорить по-простому, как я? — потребовал Чак. — Это не мираж. Это реально. Кто слышал о подобном мираже?

Он фыркнул и занялся управлением.

— Что думаешь делать?

— Идем на посадку, вот что.

— Подожди минутку…

— Зачем? Парень, эти изумруды…

— Хорошо, подожди. — Тон Барвелла был сдержанным, но что-то в нем заставило Чака призадуматься.

— Давай поразмыслим минуту, — продолжил он. — Пусть там есть настоящие каменные головы. И у них есть какое-то украшение в глазах.

— Изумруды, черт возьми!

— Это не относится к делу. Дело в том, что статуи не появляются в результате самопроизвольного рождения.

— Хорошо… можешь сказать понятнее?

— Кто-то должен сделать эти скульптуры. Разве ты не видишь, там должна быть жизнь.

— И?

— Таким образом, нам лучше приземлиться на некотором расстоянии от них. И выйти вооруженными. Вооруженными и очень внимательными.

— Хорошо. Все, что покажет свою голову, я взорву.

— Ты не взорвешь. Пока не узнаем, что это такое, и является ли оно враждебным или нет.

— Сначала взрыв, разговоры позже. — Чак повторил код, который был старше самих холмов. Единственный хороший индеец — мертвый индеец. Является ли предубеждение механизмом выживания?

--">