Александр Павлович Быченин - Э(П)РОН-3

давай ближе к делу, или отвали, — не повелся я на страдания механика. — Занят я, не видишь, что ли?

— Вижу, как не видеть! — прогудел тот, не выказав обиды.

Тьфу ты… не прокатило.

— Ладно, выкладывай.

— Да чего тут выкладывать-то… — вздохнул механик. — Сдается мне, Леха, сглазил тебя кто-то. Порча на тебе.

Ну вот, приехали…

— Боб, старик, ну ты же прекрасно понимаешь, что все это бред собачий…

— Э, не скажи! — оседлал Мягков любимого конька. — Приметы, они такие — на пустом месте не возникают. А народ-то, он поумнее тебя, балбеса, будет. И по всем приметам получается, что плохо у тебя с удачей. Сглазили.

Ну да, ну да… и жив я до сих пор, и с наваром… впрочем, о финансовых делах мы при Борисыче особо не распространялись — не его профиль. Да и не хотелось давать лишний повод для беспокойства, потому как одна из любимых поговорок механика — от многих денег многия печали. Это он так какое-то классическое выражение исковеркал на свой манер. Но и соглашаться сразу большая ошибка — еще подумает, что я сдался.

— Обоснуй, — буркнул я, продолжая пролистывать каталог с файлами — и видео, и аудио, и просто сохраненными веб-страницами. Борисыч Борисычем, а работу мою за меня никто не сделает. — Что-то я такого не замечал.

— Ну… как же…

— Чего мычишь?

— Ладно! — решился механик. — Родной дядька тебя со свету сжить решил? Решил!

— И что? Я сделал ноги и оказался здесь.

— Только потому, что Рин вмешался!

— И это, по-твоему, неудача?

— А Готти? А год тебя не было?!

— Ну, вернулся же! И заодно открытие века совершил!

— Лизке рассказывать будешь! И мелкому!

Н-да, тут подловил…

— Суке Айвену зато отомстил, и Деррику подсобил с Портом, — парировал я. — Еще что-то есть?

— «Ледяная красотка»! Говорил же, не надо грех на душу брать!

— Окстись, Борисыч! Мы эту су… хм… леди спасли! И не наш косяк, что она слишком гордая оказалась, а еще родственнички изрядные хитрованы!

— А чего ты за все это получил?! Шиш с маслом!

Ну, не совсем… некий финансовый выхлоп все же имел место.

— Не катит, — упрямо помотал я головой. — Дальше.

— «Эмден»!

— А что «Эмден»? Мы все живы, еще и Ценкера с компашкой уберегли…

— Но ожидали-то совсем другого!

— Ничего страшного, у меня еще одна попытка.

— Это все жалкие оправдания, Лех. Ты еще ни одного дела не сделал, как планировал. Всегда все не благодаря, а вопреки. Говорю же, удача от тебя отвернулась.

— А я это называю «баланс», — ухмыльнулся я. — Или карма, если хочешь. И вообще, на ошибках учатся.

— А еще на крови, — стал предельно серьезным механик. — И тебе везет, что не на твоей.

— Ну вот, а говоришь, что от меня удача отвернулась!

— Да в гробу я такое везение видел! — рявкнул Борисыч. — На чужом горбу далеко не уедешь. Послушай старика, Леха: тебе что-то нужно делать со своей удачей.

— Что, помолиться, что ли? — покосился я на гостя. — Кому порекомендуешь? Так-то я вроде православный, из этих, которые нео, хотя больше тяготею к атеизму… или вон, у кэпа религия удобная — синто. Какого духа просить?

— А тебе лишь бы позубоскалить, — пропыхтел чуть обиженно Борисыч. Правда, сразу же сменил гнев на милость: — Не, ну ее, религию. Я вернее способ знаю.

— Иди ты! Магия?!

— Тьфу, балабол! Нет. Я своей удачей поделюсь.

— Это каким же, стесняюсь спросить, образом? — всерьез заинтересовался я. — Какой-то ритуал? Наговор? Зелье?

— Балбес!.. Запомни, Леха — оберег самый верный способ. Есть у меня одна штука… — Борисыч похлопал себя по набедренным карманам и запустил лапищу в правый. — Вот, глянь.

В здоровенной ладони механика извлеченный на свет божий предмет хоть и не терялся, но и не поражал основательностью — нечто угловатое и металлическое, причем донельзя знакомое… а, точно! Я же именно эту хреновину разглядывал при первой нашей встрече. Помните, рассказывал? Борисыч тогда не придумал ничего умнее, как проверить меня на вшивость надежным методом — дракой. Проверил, ага. Нас Лизка, как тот лесник, по углам разогнала. А ту штукенцию Мягков у меня незамедлительно отобрал. Как он тогда сказал? «Кольты детям не игрушка»?..

— Да чего лыбишься?! Бери, пока не передумал!

В моей руке, что характерно, приблуда обрела приятную тяжесть. И в ладонь легла, как влитая, снова вызвав смутные ассоциации с плазмером. Покрутив подарок и так, и этак, я опытным путем выяснил, что верхняя --">