Виктор Глебов - Каратель. Том 2: На службе Республики

подстрелят или не захватят. Макс вспомнил Джул. Она была где-то там, «на другой стороне», как сказали бы Рей Фолнер или Виктор Седов. Но для него она всегда оставалась самым близким человеком во вселенной. Точнее, единственным близким человеком. И он не променял бы её ни на… «Стоп! — сказал себе Макс. — Что ты несёшь?! Ты уже сделал это! Вы расстались, потому что ты хотел стать стрелком. Она не могла пойти за тобой, сам знаешь почему, но ты мог записаться в лётное отделение. Конечно, вы бы не служили вместе, но могли бы видеться хоть иногда. Пилоты собираются время от времени в клубах. Но карателям туда хода нет. Только не им. Будь Макс просто десантником, его, возможно, и пустили бы, но если ты носишь чёрно-жёлтый скафандр — «Извини, приятель, вход только для пилотов». Вежливо, но твёрдо. По крайней мере, так рассказывали в училище. Макс хотел узнать у Маурицци Фантоньи или Отто Грунера, правда ли это, но не решился, ведь это означало напомнить им, что их презирают. А теперь все они мертвы. Из тех, кого Макс знал, выжил только Мясо, да и тот превратился в растение, прикованное к постели. «Бедный Нантэль! — Макс горько усмехнулся. — Теперь ты больше соответствуешь своему прозвищу, чем когда был просто горой мускулов. Впрочем, мы все оказались в положении пушечного мяса там, под Плезантом. Хотя и не в большей степени, чем восставшие рабочие завода, которых мы убили. Хватит! — сказал себе Макс. — Перестань думать об этом. У тебя есть задание от ЧО, так что соберись. В конце концов, ты больше не каратель. Теперь ты шпион, вот и не раскисай».

Да, шпион. Но обязан ли он чем-нибудь Федерации? Пожалуй, да. Она дала ему образование, возможность сделать то, о чём он с детства мечтал: улететь с Земли. Только дало ли это ему свободу? Что он увидел за пределами колыбели человечества? Войну, смерть, облитые азотной кислотой трупы. Боль и опасность. Нет, Макс не мог заставить себя почувствовать признательность Федерации. В конце концов, он был просто человеком — таким же, как любой республиканец. Макс не считал себя патриотом конкретной планеты или определённого политического строя. И Рей Фолнер или Виктор Седов, или Стас Пшежиковский враги ему не более, чем Мария-Анетта или Верховный Поверенный. Почему же он так хотел сражаться с ними, так рвался в карательный корпус? Ведь он никогда не сомневался, что мятежники — враги. «Возможно, — сказал себе Макс, — потому, что раньше их было слишком мало». Тогда можно было считать их бандой, преступниками. Но если почти треть человечества не хочет признавать власть Федеративного Правительства, это совсем другое дело. Да, так и есть! Макс кивнул себе, удовлетворённый этим объяснением. Он работает на ЧО, это верно. Однако он оставляет за собой право выбора. Это честно, особенно учитывая, что формально он мёртв.

Макс вернулся в комнату и сбросил пальто на пол. Он хотел перед сном поупражняться. У него были приготовлены курильницы с особыми препаратами, которые отец Эбнер рекомендовал ему употреблять на первых порах, если не будет получаться установить связь с армирующей решёткой. Жрец гарантировал, что это не наркотики, но можно ли было верить ему безоговорочно?

Вчера вечером Максу удалось связаться с решёткой самому, но такое случалось редко. И сегодня парень чувствовал себя слишком рассеянным, чтобы рассчитывать повторить недавний успех. Он зажёг одну за другой четыре курильницы и сел на пол, подвернув под себя ноги. Прикрыв глаза, Макс стал ждать, пока благовония распространятся по комнате, одновременно стараясь избавиться от всех посторонних мыслей. Постепенно он начал погружаться в транс.

Глава 3

Девять грамм зальдерина за четыре часа — смертельная доза для человека, но сахарная пудра для вампира. Анатолий откинулся на спинку глубокого кожаного кресла, скрипнувшего под его мускулистым телом. Обводя мутными глазами помещение ночного клуба, он заметил у стойки двух блондинок отъявленно лёгкого поведения. Если их пропустили на фейс-контроле, значит, они отстёгивают бармену, а тот — охранникам. Сколько же тогда они берут за ночь? Анатолий нащупал в кармане пиджака пачку кредиток, ещё тёплых, совсем недавно перешедших в его распоряжение: если конкретнее, то пятнадцать минут назад, в ходе посещения мужского туалета. Их прежний владелец остался лежать в запертой изнутри кабинке с раскроенным черепом. Его обнаружат ещё не скоро, разве что кровь просочится под дверь — --">