Раймонд Галлун - Кочевники из глубокого космоса

разум от такого вторжения, но эта способность развивается только при большой практике. Поскольку всё, что вы знаете, для меня, как открытая книга, я могу просто выбирать слова из вашего мозга и формировать их в предложения, разумно выражаясь на языке, которого я никогда не слышал до сегодняшнего дня. Когда-нибудь люди этого мира, несомненно, научатся пользоваться этим умением.

Я очень ясно вижу, что ты сильно озадачен моим происхождением. Ты, кажется, не можешь поверить моему утверждению, что я обитатель «кометы». Думаю, я смогу тебя убедить. Во-первых, не находишь ли ты чего-нибудь необычного в температуре этой комнаты?

На мгновение Барклай задумался о своих впечатлениях. Теперь он в полной мере осознал, что ему неприятно холодно. Возможно, это чувство было результатом нервного потрясения, вызванного появлением чернокожего человека. Но нет — дыхание Барклая вырывалось белым облачком, совсем как в морозное осеннее утро. Воздух в куполообразном помещении действительно был холодным.

— Теперь посмотри на меня, — сказала Оталома, — внимательно посмотри на мою кожу. Ты видишь что-нибудь необычное?

Барклай пригляделся. Теперь он увидел, что плечи большого черного были гладкими, как стекло, и казались явно неестественными. Маленькие искорки света мерцали на нижней части туловища Оталомы, как крошечные драгоценные камни — нет, как частички инея! Казалось, что капли дождя застыли на его эбеновой шкуре. Колосс вышел вперед и протянул руку.

— Прикоснись ко мне, — приказал он, — но прикасайся осторожно, как к проводу, по которому течёт сильный электрический ток.

Барклай сделал так, как просил его пришелец. Когда кончик его указательного пальца соприкоснулся с ладонью посетителя, по телу пробежал ледяной озноб. Совершенно озадаченный, он быстро отдернул руку. Улыбка на губах Оталомы стала шире.

— Холод космического пространства, — сказал он, — пронизывает все мое тело. Там, где я живу, температура постоянно держится почти на абсолютном нуле, и нет воздуха.

— Но жизнь невозможна в таких условиях, — взорвался Барклай, — это неслыханно.

— Разве я не живое доказательство того, что она действительно существует в таких условиях? — возразил Оталома, — Кроме того, есть ли смысл говорить, что что-то невозможно только потому, что это неслыханно?

Барклай молчал. Оталома прислонился к огромному суперпрессу, рядом с которым стоял. Его глаза были устремлены в пол. Наконец он поднял голову.

— Землянин, — сказал он, — издалека я почувствовал присутствие разума необычайной силы на этом острове, и я пришел сюда, чтобы мы могли поделиться знаниями друг с другом. Я сказал тебе, что я существо, чужеродное для вашей планеты, и я привел доказательства этого, на мгновение сбившего тебя с толку. Но, зная, что вы человек, способный постигать великие вещи, и я думаю, если рассказать тебе больше, ты поймешь меня и поверишь. Поэтому, позволь, я расскажу историю моего мира и моего народа. Ты готов?

— Да, — ответил Барклай, его голос был полон энтузиазма. — Рядом с вами есть стул. Пожалуйста, садитесь и устраивайтесь поудобнее.

Вождь даанов и межзвездный кочевник начал самую удивительную историю, которая когда-либо доходила до человеческих ушей.

Рассказ Оталомы

Далеко за красным солнцем, которое вы называете Антарес, и в нескольких сотнях световых лет от вашей Земли находится Великая звезда, вокруг неё вращается несколько планет; я уроженец одной из них. Когда-то это был прекрасный мир с зелеными полями и лесами, над которыми сияло яркое солнце; там были огромные моря и океаны — то спокойные и безмятежные под голубым небом, то бушующие во время яростных штормов. На берегах этих морей, уютно устроившийся среди зеленых равнин и заснеженных гор, стояли процветающие города, населенные счастливыми светлокожими людьми. Повсюду царили счастье и мир, с войнами было покончено; и дух взаимопомощи приблизил их к Утопии, насколько, насколько это возможно. Климат был восхитительным, и всем хватало предметов первой необходимости и роскоши.

В течение многих тысяч лет длился этот золотой век, а затем пришла серьезная беда, которая встревожила умы светлокожих людей. Период их счастливой жизни закончился. Начали появляться тревожные знаки и предупреждения — постепенно, по мере того как проходили тысячелетия, наша звезда меняла свой оттенок с желтого на оранжевый и с --">