Елена Чара Янова - Lifetime

решаемо!

Иван Ефремович почти воочию видел, как душит Олю изнутри горькая несправедливость и едкая желчь влюбленности: почему человек, что занял все ее сердце, отдал ей взамен только половину своего? Почему на первом месте должен быть долг и честь – и только потом любимая? Ведь он не врет, любит ее, она знает наверняка. Почему нельзя отыскать работу поспокойнее, разве в мире, где помимо Земли заселены еще пять экзопланет, где вместо войн есть Межмировое правительство, где люди, сплотившись, победили мировой экологический кризис шестого парникового вымирания – есть место опасности и смерти? А выходит, что есть. Как же лектору это было знакомо…

Иван Ефремович помедлил, окинул взглядом аудиторию, поморщился, словно решаясь на что-то. И нехотя произнес:

– Отложите в сторонку ваши ручки и планшеты. Я вам расскажу одну историю… Но давайте договоримся, что вы, скажем так, не будете ее афишировать и тиражировать.

Он дождался легкого одобрительного гула, прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и вышел, прихрамывая и опираясь на трость, из-за кафедры в центр лектория.

– Знаете, в старых двухмерных фильмах есть один заезженный штамп. Когда погибает второстепенный персонаж, который должен был умереть по сюжету, причинив душевные муки главному герою или героине, то они, герои, очень агрессивно к смерти относятся. Всегда кричат что-то вроде «Да как ты мог!» или «Нет, только не ты!», и все в таком духе. Я всегда думал, что это глупо. Выбор каждого всегда остается его выбором, даже если другого человека он печалит и сердит. Но потом я понял, что порой принять этот выбор – самая сложная в жизни штука.

Студенты негромко начали переговариваться, обсуждая постулаты лектора, Оля притихла и прислушалась, сведя брови к переносице. Она пока не понимала – полезно ли будет то, что им расскажет лектор, или это просто приправленные толикой психологии нравоучения.

– Мы вот с вами легко обсуждаем резонансную космонавтику. Словно она была всегда, – усмехнулся Иван Ефремович. – А ведь еще два-три века назад кроме эфемерных предположений о многомерности Вселенной не было и зачатка оптимизма касательно того, сможем ли мы хотя бы до ближайшей звезды добраться. Вспомните, сколько было трагедий и ошибок. Аполлон-один, Союзы, первый и одиннадцатый, Челленджер, катастрофы на Плесецке и Байконуре… Это только верхушка айсберга истории покорения космоса. Но что с современностью? А с современностью не лучше. Вспомните историю семерых, что первыми решили войти в резонансное пространство без анабиотического сна. Их гибель не была напрасной, мы теперь знаем, что резонировать со Вселенной в сознании нельзя. А последний случай, тридцать лет назад?

– Вы про Лилию Страйз? – послышался заинтересованный голос с галерки.

– Именно, – кивнул лектор, откашлялся, расправил плечи, и перед студентами возник человек, которого они никогда не знали. Военная выправка, уверенная стать, емкие короткие слова. – Три десятилетия назад человек подумал, что завоевал космос. Мальчишки и девчонки повально хотели переехать в Первую колонию или во Вторую. И когда стартовал проект «Андромеда», только ленивый или бедный не вывел на орбиту Земли жидкостные линзы оптических телескопов, чтобы посмотреть: правда ли в галактике Андромеды есть потенциально пригодная для жизни планета? Точно ли надо туда снаряжать межгалактический резонансный шаттл? А что, если в расчетах ошиблись? Другая галактика, как ни крути. Но ни задора, ни смелости человечеству всегда было не занимать, что тогда, что сейчас. Вот и стала культовой героиней Земли и двух (на тот момент) миров она. Лилия Страйз.

Иван Ефремович опустил взгляд, помолчал, хмыкнул и ударил об пол тростью в подтверждение своей решимости поведать эту историю.

– В недавнем документальном фильме, конечно, вам рассказали, что она была одержима космосом всегда. Что она спала и видела, как тащит на орбиту детали для межгалактического шаттла. Да только вы сами предположите: кто был бы до такой степени фанатично предан своей работе?

Лектор обвел аудиторию взглядом. Студенты, сбитые с толку, звенели мнениями, сводившимися к одному: да никто.

Иван Ефремович вздохнул и продолжил:

– И вы в корне неправы. Она – была. Родилась Лилия во Втором, Нью-Йоркском мегалополисе, но девчонкой переехала сюда, в наш Девятый, Московский. Училась здесь, в Межпланетарном университете, получила диплом инженера-астронавигатора. Была она --">