Эдуард Сероусов - Эхо Древних

Эдуард Сероусов Эхо Древних

Глава 1: Под льдами

Холодный ветер пронизывал марсианскую полярную шапку, заставляя лёгкие экзоскелеты дрожать под напором стихии. Доктор Алекс Нагата поправил термоизолирующую маску, отражающую его смешанные японско-бразильские черты в тусклом свете закатного солнца. Марсианское небо окрасилось в глубокий красноватый оттенок – намного более темный, чем то розово-оранжевое зрелище, которое земляне называли марсианским закатом в документальных фильмах.

Ветер швырнул мелкую пыль в лицевой щиток его шлема. Алекс машинально стёр её перчаткой, хотя это был бессмысленный жест – щитки очищались автоматически. Тридцать восемь лет на Марсе, и некоторые земные привычки всё ещё жили в нём.

– Доктор, показания усиливаются, – голос аспиранта Мигеля Санчеса прозвучал в наушнике. – Эта аномалия… она становится всё более структурированной, чем глубже мы сканируем.

Алекс сделал несколько шагов в сторону края исследовательского периметра, где тяжёлое оборудование погружало глубинные сканеры в многовековой лёд Северного полюса Марса. Установка представляла собой ряд термических буров с интегрированными многоспектральными датчиками – их главное детище, поглотившее почти весь годовой бюджет кафедры.

– Покажи мне новые данные, – сказал Алекс, открывая голографический интерфейс своего наручного компьютера.

Трёхмерная проекция данных сканирования появилась над его запястьем, отбрасывая голубоватое сияние на красный лёд. Сперва изображение казалось просто хаотичным набором точек, но постепенно трансформировалось в объёмную модель того, что находилось глубоко под их ногами.

Этого просто не могло быть.

– Мигель, – произнёс Алекс неожиданно севшим голосом, – перекалибруй датчики и перезапусти сканирование. Возможно, это артефакт отражения от подповерхностных базальтовых отложений.

– Уже сделал, доктор, дважды, – в голосе Мигеля Алекс отчётливо слышал возбуждение, которое молодой учёный пытался скрыть за профессионализмом. – Результат тот же. Это… это не геологическое образование.

Алекс увеличил центральную часть голограммы. В трёхмерной модели чётко просматривалась геометрическая структура – идеальная симметрия, прямые углы, равномерно расположенные элементы конструкции. Что-то, что никак не могло сформироваться естественным путём.

– Пятнадцать миллионов лет под льдом, – прошептал Алекс. – Не меньше. По всем климатологическим моделям эта область не размораживалась как минимум с миоцена.

Система связи кафедры ожила. Искусственный интеллект автоматически определил высокоприоритетный вызов и вывел изображение на внутреннюю поверхность шлема Алекса.

– Алекс, я вижу ваши данные в реальном времени, – голос доктора Лейлы Оконкво, руководителя кафедры ксеноархеологии, звучал напряжённо. – Совет университета требует объяснений. Они хотят знать, почему мы тратим столько энергии на проект, который, по их мнению, выходит за рамки утверждённого исследования.

Алекс глубоко вздохнул. Воздух внутри его шлема был сухим и пах пластиком и статическим электричеством.

– Передай им, что у нас, возможно, самое важное открытие в истории Марса, – ответил он. – И, вероятно, человечества.

Изображение Лейлы на внутреннем дисплее показало, как она нахмурилась. Её тёмное лицо с чёткими африканскими чертами выражало смесь интереса и скептицизма.

– Мне нужно нечто более конкретное, Алекс. Что-то, что я могу предъявить этим сухарям из администрации.

Алекс перебросил ей увеличенное изображение сканирования с собственными пометками.

– Скажи им, что это искусственная структура, Лейла. Геометрическая. Механическая. И учитывая глубину и состав льда над ней – чертовски древняя. Мы нашли нечто, созданное разумом, но не человеком.

Пауза.

– Будь осторожен с такими заявлениями, Алекс, – ответила Лейла после долгой паузы, но в её голосе теперь слышалось возбуждение. – Ты можешь спровоцировать новую волну "марсианского бума" – как в 2190-х, когда те французские исследователи ошибочно приняли биоморфные структуры за окаменелости.

– Я помню, – Алекс невольно улыбнулся. – Но тогда у них были лишь неоднозначные микроскопические структуры. У нас – массивный объект с чёткой искусственной геометрией.