Дмитрий Александрович Биленкин - Гениальный дом

неприязнью. С этими малочисленными группами все ясно, об эволюционном значении таких крайностей можно прочесть в школьном учебнике. Теорией социогенеза мы не занимаемся, мы ею пользуемся. Нас интересует реакция той обширной части человечества, которая не спешит довериться новизне. Вы - типичный ее представитель.

- Весьма признателен, - сухо сказал Смолин. - Лестно услышать, что тебя считают типичным консерватором.

- Умеренным, умеренным! - Юрков тонко улыбнулся. - Разве это оскорбительное понятие? Мы не в двадцатом веке, как вы справедливо заметили. Нет, что я? Вижу, настал мой черед извиняться!

- Ну вы ловкач! - восхитился Смолин. - Сумели поставить себя в выгодное положение.

Улыбка Юркова стала еще ослепительней.

- Просто мне нужны откровенные отношения без расшаркивании и полупоклонов. Но если вы все еще сердитесь...

- Вы мне еще напомните школьную пропись о значении балласта, который не дает кораблю перевернуться, как бы там прогрессисты его не ускоряли! Хорошо обменялись любезностями - квиты. Я тоже за откровенные, деловые отношения. Что вам от меня надо конкретно?

- Пока - предварительная, после первого знакомства, критика дома.

- Будет, не беспокойтесь.

Смолин с натугой воздвиг себе кресло и уселся напротив Юркова.

- Не хочу останавливаться на мелочах. На окнах, которые так совершенны, что их нельзя распахнуть, хотя иногда приятно дать ветру погулять по комнате.

- Согласен, - кивнул Юрков. - Дом слишком оберегает свою целостность, это оборотная сторона его достоинств. Мы надеемся, что в перспективных моделях...

- Пустяки! А вот даете ли вы себе отчет в том, что вы сделали? Вы сняли последнюю узду с потребности человека селиться там, где ему вздумается. Прекрасно! А результат? Дома, возникающие с легкостью грибов, мигом заполнят Землю. Кроме заповедников, очень скоро не останется ни одного нетронутого уголка. Ни единого! Неужели история с автомобилями нас ничему не научила? Те хоть быстро ржавели. А миллиарды ваших домов - да легче чертополох выкорчевать! Во что мы превратим планету? Во что?

- Верно! - Юрков хлопнул себя по колену. - Всякий клочок земли стройплощадка! Это и есть ваше главное возражение? Других нет?

Смолин заколебался. Было еще что-то, вероятно, важное, какое-то ощущение, но его не удавалось выразить.

- У меня пока все, - сказал он, помедлив. - Чему вы радуетесь?

- Сейчас объясню. Миллиарды новых домов, говорите? В каждом уголке Земли? А как насчет сотен миллиардов? Триллионов? Вы убеждены, что хозяйствуете в этом доме временно, что он предназначен для всех. Ошибка! Едва мы закончим испытания, каждый человек получит возможность выращивать себе дом по вкусу. Каждый! И столько, сколько захочет. Вот истинная перспектива. Да не смотрите на меня так! Сейчас я вам кое-что покажу. Идемте, идемте!

Бурный порыв Юркова подхватил Смолина, точно смерч, и вынес в прихожую.

- Здесь, - палец Юркова торжествующе уперся в гнездо энергобатареи, скрыта важнейшая особенность дома. Подождите возражать! В чем, я вас спрашиваю, основной недостаток строительства? Человеку нужны помещения в самых разных местах планеты, много помещений - для работы, отдыха, поездок, а жить в них одновременно он не может. Отсюда масса пустых и полупустых, необходимых от случая к случаю помещений, зряшный расход пространства и материалов. Каким, следовательно, должно быть идеальное строительство? Дом есть, когда он необходим, его нет, когда нужда в нем отпала. Мы находимся как раз в таком доме.

- Неужели вы хотите сказать...

- Да!!! Отводим заслонку - раз! Здесь, как видите, находится самый банальный выключатель. Снимаем, не трогая батарею, предохранитель - два! Нажимайте.

- И... и что же?

- Дом исчезнет.

Рука Смолина замерла на выключателе.

- А мы успеем выбежать?

- Пока человек хоть одной ногой находится в помещении, дом останется домом. Смелей! Так, правильно... Теперь - наружу. Не спешите, спешить не надо, все сработает с трехминутным замедлением, как в самой лучшей из мин. Это так, для страховки. Спокойно располагайтесь на травке и ждите.

Юрков тут же последовал своему совету, а у Смолина ноги будто одеревенели. Дом прямо на глазах стал мягчеть, оплывать, сминаться. Он таял, клубясь туманом. В дрожащем воздухе повисла бледная радуга. В лицо ударил тугой ветер, взметнулись заломленные ветви берез. Из мглы и вихря грозно пахнуло озоном.

Юрков спокойно посматривал на часы.

- Ровно шестнадцать минут. - Он встал --">