Михаил Валерьевич Савеличев - Фирмамент

ошибки скалывало обыденность событий в безвозвратно уходящее, торопливое время. Потерю ориентации подхватывало массовой слепотой в угрюмый бег за дозволенными желаниями всклокоченной пустоты, за пережеванной и извергнутой из чужих желудков-мозгов кислотной массы реинкарнирующей Ойкумены, стальными пальцами цепляющуюся за землю и плюющую ввысь лишь огненные коконы утилитаризма.

Никто не разбудит спящего, кроме него самого, не преодолеет неуютный барьер безнадежного поиска берега и одобрения вне самого себя. Кириллу показалось, что ему стало легче, что приступ экзистенциальной тошноты, великого чуда касания бытия обнаженностью чистого разума, выдирает его из невыносимой тяжести пустоты в организующую вязь ландшафта, под перводвигатель скрытых, но присутствующих небес. Смысл собирался в пока еще темную фигуру идущего навстречу человека, неудобного знакомого, частичку общей кармы и странной вины за то, что истерлось из вселенской памяти неудачным черновиком ученического пейзажа.

— Мир? — спросила Одри.

— Мир, — улыбнулся Кирилл, и они пожали друг другу руки в вечном холоде надеющегося на воскрешение мира.

— Здесь хорошо, ты чувствуешь это? — Одри подняла лицо к потемневшему небу, засвечивающейся фотографии странных разводов, еще проступающих сквозь наплывающие полосы тьмы. — Здесь нет Крышки. Нет страха разогнуться, выпрямиться, поднять руки и… дотронуться до предела, до проклятой Хрустальной Сферы…

Кирилл чувствовал.

— Утопия, — сказала Одри и повторила, — Утопия.

Наверное, так оно и было. Утопия, которая есть единственная и подлинная трагедия.

КОНЕЦ

Казань, 29 мая — 15 ноября 2002 г.,

12 марта — 23 апреля 2004 г.

--">