Джо Рудис - Граница

двумя ветками и наскоро привязали к дереву. Жуч приложился ухом к стволу, прислушиваясь, не остался ли в дупле кто-нибудь из его прежних обитателей, но там было тихо. Тем временем Самоха, обдирая каблуками зеленоватую кору, вскарабкался на ствол, который под весом человека даже не шелохнулся. Жуч передал ему вырезанный из березового нароста черпак с длинной, в два человеческих роста, ручкой.

Самоха опустил черпак в дупло и принялся там шуровать.

— Есть. Принимай.

Сняв с одного из двух, стоящих в лодке, бочонков крышку, Жуч подставил его под тягучую янтарную струю, льющуюся из черпака.

Дупло оказалось глубоким, и работать было неудобно, приходилось держать рукоятку за самый конец, засовывая внутрь руку до плеча. Скоро шею и грудь Самохи облепила древесная труха. Когда первый бочонок наполнился, Жуч закрыл его, намертво заклинив крышку деревянной распоркой, и открыл второй.

Они трудились, не замечая, как течение тянет тополиный ствол, с привязанной к нему плоскодонкой, к заречному берегу. Первым спохватился Жуч, увидевший, случайно подняв голову, как сквозь истончившиеся клочья тумана проступают, блестящие, словно намыленные, купы тополей.

— Самоха, приплыли.

Дунул ветер, открывая прибрежную полосу песка, с вытащенными на него черными, длинными лодками, и фигурки бегущих к ним людей.

— Ого, — сказал Самоха, — менкиты. Сваливаем Лицо его окаменело, он осторожно вылил мед в почти наполнившийся бочонок, отбросил черпак и, спрыгнув на нос лодки, оттолкнулся, откинувшись на спину, подошвами сапог от дерева.

Этих мгновений Жучу хватило, чтоб закупорить крышку второго бочонка, полоснуть ножом по веревке, освобождая плоскодонку, и схватиться за весла. Лодка крутанулась и выскочила из-под прикрывавших ее веток на открытую воду.

— Лук сними, авось за рыбаков сойдем, — Самоха кинул висевшие за спиной лук и колчан со стрелами себе под ноги.

— Сойдем, как же, — сделав то же самое, ответил Жуч и принялся грести еще быстрей.

Менкиты знали лучшие времена. Когда-то по всей Восточной степи кочевали их орды, но четыре года засухи и, случившееся на пятый год, нашествие саранчи, которая прошлась по степи, сметая все живое, до самой Мсты, где ее уничтожили архонские пауки-смертоносцы, оставили от могучего некогда племени жалкие остатки, спасшиеся в глухом углу Заречья, у отрогов Хемитских гор, там, где в бездонных торфяных озерах брал свое начало Хемуль, левый приток Мсты. По его темной, прозрачной воде каждое лето спускались менкиты на своих черных лодках и, разбившись на партии, промышляли по заречному берегу Мсты охотой и мелким разбоем, не отваживаясь на крупные предприятия. Однако в последнее время в Пойме ходили слухи, что у менкитов объявился новый хан, которому удалось сплотить разрозненные менкитские роды, как водится, вырезав добрую половину знати.

Певки, народ управляемый женщинами, обитавшие в сосновых борах по правому, холмистому берегу Хемуля, приезжая торговать в Лихоту сосновым маслом, со смехом рассказывали, что новый хан обрядил всех менкитов в одинаковые, черно-рыжие куртки из барсучьего меха и обучает их воинскому строю. Правда, певков что-то давно не было видно, хотя запасы соснового масла в Лихоте давно уже кончились и ее жители освещали свои дома смоляными плошками и лучинами.

Самоха бросил последний взгляд на берег, менкитские долбленки были уже на плаву. Вот одна из них ощетинилась веслами, вильнула и, выправившись, поплыла по прямой, все быстрее и быстрей. Больше Самоха не оглядывался, теперь все его внимание целиком обратилось на то чтобы не налететь ненароком на полузатопленный древесный ствол, которых немало плавало вокруг. В них же была, хоть и слабая, надежда на спасение. Они мешали десятивесельным менкитским лодкам разогнаться по-настоящему, иначе бы все закончилось очень быстро.

Замшелый дуб, комлем вверх, всплыл почти под самым носом лодки.

— Правей держи! — крикнул Самоха, с тоской понимая, что до своего берега слишком далеко. Бревенчатая сторожевая вышка на нем казалась не толще пальца.

— Догоняют! — крикнул Жуч.

Одна из менкитских долбленок, та, которую спустили на воду первой, далеко обошла другие лодки. С нее уже стали пускать стрелы, они пока падали за кормой, но расстояние до нее сокращалось с каждым взмахом весел.

— Уходим в запань, — ответил Самоха.

Запань, образовавшаяся из нескольких застрявших на мели больших --">