Станислав Лем - ЭСИД - машина по проверке лойяльности

Поясню вам это примером.

Если допрашиваемый с интересом перелистал у соседа какой-либо роман Льва Толстого, ему засчитывается один отрицательный пункт. Если он взял эту книгу из библиотеки, — два отрицательных пункта, а если имеет ее в собственном доме, получает сразу четыре отрицательных пункта.

Но все это, уважаемые коллеги, лишь половина задачи. Если бы наша машина не умела ничего больше, она была бы не подлинным механическим судьей, а обыкновенным арифмометром и задавала бы свои вопросы в раз и навсегда установленном порядке. С этим, джентльмены, мы не могли согласиться, так как всякий, кто изучил бы наши вопросы и знал на них правильные ответы, мог бы обмануть машину. Чтобы не допустить этого, наш Эсид задает вопросы другого порядка, касающиеся конкретного обвинения, которое предъявляется подозреваемому лицу.

Один из наших сотрудников, доктор Гаас, прошел через всю процедуру, отвечая на вопросы Эсида в течение двадцати девяти часов, ибо именно столько времени потребовалось для испытания, а прервать его было невозможно. Этого современного героя науки, который на самом себе проверил действие улучшенной модели нашей машины, мы вынесли из ее кабины в полумертвом состоянии. Убедившись, что подобная процедура слишком сложна, мы решили сократить ее продолжительность путем применения замечательного новшества, а именно так называемой системы поощрений и наказаний.

Суть ее заключается в том, что допрашиваемый, который путается в показаниях и сам себе противоречит, стараясь ввести в заблуждение машину, после соответствующего предупреждения получает электрический удар, болезненный и неприятный, но почти безвредный для здоровья. Если же допрашиваемый отвечает искренне, четко и логично, то по истечении десяти минут он получает сигарету, затем жевательную резинку, а в середине допроса — стакан божественного напитка кока-кола.

Вас интересует, как мы определяем искренность ответов лица, подвергаемого допросу? Для этого имеются специальные приспособления, которые измеряют частоту пульса допрашиваемого, влажность его кожного покрова, напряжение мускулов и даже тембр голоса. Нетрудно понять, что человек лойяльный, которому нечего скрывать от Эсида, не нервничает, не потеет и не дрожит. Если же машина отмечает подобные явления, то подозрение в нелойяльности допрашиваемого значительно усиливается.

Новая модель Эсида, о которой я имел честь вам доложить, не только определяет степень лойяльности граждан, но и выносит справедливые приговоры, основанные на статьях действующих у нас законов. В прошлом месяце принят специальный закон, согласно которому приговоры, выносимые Эсидом, являются окончательными и обжалованию не подлежат.

* * *

Ежегодная конференция Общества инженеров электронного производства закончилась прощальным банкетом в гостинице «Империаль».

После обильного ужина за огромным подковообразным столом, который ломился от яств, триста двадцать участников конференции разбрелись по зданию гостиницы.

В курительной комнате было сравнительно тихо. Под высокими пальмами здесь сидело несколько мужчин, окутанных голубоватым дымком, они вели негромкую беседу. Проходивший мимо профессор Кольман был очарован тишиной этого уютного уголка и с наслаждением погрузился в глубокое мягкое кресло. Как только он обрезал серебряным ножичком свою сигару, рядом с ним появился услужливый кельнер и подал ему рюмку с вином. Вскоре знаменитый ученый почувствовал, что голова его слегка закружилась и наполнилась легким, радостным шумом.

По мере того как осушались все новые бутылки, мужским обществом овладевало чувство необъяснимой меланхолии. Говорили о том, как благодаря проверке лойяльности пошла прахом карьера многих молодых, подававших надежды ученых, вспоминали старейших профессоров, изгнанных из университетских лабораторий за одно неосторожное слово, называли фамилии людей, сделавшихся жертвами анонимных доносов и впавших в нищету. Каждый из присутствующих мог без труда вспомнить нечто подобное. И только профессор Кольман все время молчал. Он хранил молчание до тех пор, пока не осушил залпом бокал, поданный ему кельнером. Потом встал, энергичным жестом прервал разглагольствования своего соседа и громко заявил:

— Джентльмены! Теперь все эти трагические ошибки и горькие недоразумения относятся уже к безвозвратному прошлому! Приближается --">