Уильям Тенн - Бунт мужчинистов

еще одной версии многоцелевой длинной рубахи, своего рода туники с короткими рукавами, которую повсеместно носили в то время. Однако теперь произошло полное слияние мужского фасона с женским, и одежда стала унифицированной и взаимозаменяемой.

Вот это-то слияние и погубило бизнес Поллиглоу. В условиях отсутствия необходимости придавать одежде определенные специфические черты, характерные только для мужской одежды, все, что получил по наследству Поллиглоу от целой вереницы предков — производителей мужской одежды: производственное оборудование, многочисленная оснастка, опыт целой плеяды дизайнеров, — все это в одно мгновенье стало морально устаревшим и неспособным выдержать конкуренцию с поднаторевшими на выпуске взаимозаменяемой одежды компаниями, располагавшими к тому же более широкими возможностями, поскольку все они раньше специализировались на женской одежде, объем выпуска которой всегда намного превышал объем выпуска мужской и вследствие этого позволял внедрять в гораздо больших масштабах и механизацию производства, и автоматизацию, и компьютеризацию, и роботизацию, и все прочие «зации», позволявшие повышать рентабельность производства. А морально устаревшее оборудование Поллиглоу теперь ожидала печальная участь пойти за гроши с молотка на одном из ближайших аукционов. Отчаяние все сильнее охватывало Поллиглоу. Но вместе с ним — и вполне естественная злость. Однажды вечером он засел за изучение костюмов давно минувших эпох. И первое, что бросилось в глаза Поллиглоу, — они не только подчеркивали чисто мужские достоинства, но зачастую и преувеличивали их до такой степени, что ни одна женщина не осмелилась бы одеть подобный костюм.

Вот, например, фасоны конца девятнадцатого столетия. Они определенно были чисто мужскими, так как не сохранилось ни одной фотографии или картины, на которой можно было бы увидеть женщину в подобном одеянии, хотя в общем-то ничто не могло помешать ей вырядиться мужчиной, если б она сама вдруг того захотела. Конечно, для современной эпохи с более мягким климатом и перспективой искусственного управления погодой такие костюмы казались слишком уж громоздкими и неудобными. Чем дальше столетие за столетием углублялся Поллиглоу в прошлое, тем печальнее качал головой, когда напрягая зрение, вглядывался в не очень-то четко выполненные древние гравюры. И совсем уже угрюмо рассматривал разорившийся бизнесмен изображения рыцарей в латах, тщетно пытаясь представить себе кольчугу с застежкой «молния» на спине. Наконец он устало откинулся назад и обратил внимание на мужской портрет времен пятнадцатого столетия, лежавший у его ног среди груды других просмотренных ранее картин.

Вот это мгновенье и стало тем отправным пунктом, с которого началось исчисление эпохи мужчинизма.

Большую часть портрета прикрывали несколько других рисунков. Теперь тесно облегающих пухлые мужские ноги гладких лосин, глянув на которые Поллиглоу несколькими минутами раньше тут же в отвращении закусил стариковские высохшие губы и не стал изучать портрет более тщательно, почти не было видно. Зато особенно четко просматривался выразительный клинообразный выступ, который ни с чем нельзя было спутать: усталому взору Поллиглоу во всей своей неповторимости предстал… ГУЛЬФИК!

Этот небольшой мешочек, который некогда пришивали впереди лосин или бриджей — как легко его можно было бы добавить к мужскому комбинезону! Такая деталь одежды была, бесспорно, окончательно и бесповоротно только чисто мужской! Любая женщина, разумеется, тоже могла облачиться в подобный комбинезон, но для нее гульфик будет не только абсолютно бесполезным, но неоправданным никакими функциональными или эстетическими соображениями, но — и это самое страшное для женского самолюбия — еще и сделает ее посмешищем в глазах окружающих.

Поллиглоу работал всю ночь, делая грубые наброски для своих модельеров. И даже тогда, когда он, в конце концов совершенно уже обессилев, свалился в постель, в нем все еще бурлил такой энтузиазм, что он позабыл про сон и, приподнявшись на локтях, оперся ноющими от усталости лопатками об изголовье кровати. Перед его мысленным взором плясали видения миллионов гульфиков, раскачивавшихся из стороны в сторону. Они волна за волной накатывались в его взбудораженном воображении, пока он вглядывался в темноту.

Но оптовики отказались брать новый фасон. Старый комбинезон Поллиглоу — да, --">