Джеймс Алан Гарднер - Три слушания по делу о наличии змей в крови человека

аргументации Бен-Жакоба можно найти всегда -- старина Абрахам не отличался большим умом. Однако он был честен и не мог даже помыслить о личном обогащении за счет тех, против кого выступал в суде, и поэтому Патриарх не собирался менять своего прокурора.

-- Ваше Святейшество, -- сказал Бен-Жакоб, -- речь идет о посягательстве на доктрину... э-э... Спящей Змеи.

-- Вот как? -- Септус взглянул на Левенгука. -- Сын мой, ты и вправду отрицаешь Божью доктрину?

Тот пожал плечами.

-- Я опроверг эту доктрину. Потому она вряд ли может исходить от Бога.

По рядам присутствующих прокатился возмущенный возглас. Они считали частью своих обязанностей демонстрировать ужас при любом богохульстве. В то же время те же самые люди могли легкомысленно шептаться и перешучиваться, когда речь шла о настоящих ужасах: убийствах, изнасилованиях, зверских избиениях.

-- Зрителям надлежит сохранять молчание, -- устало произнес Септус. Эти слова он также произносил сегодня уже в шестой раз. -- Господин Прокурор, зачитайте текст.

-- Э-э текст... да, текст...

Септус спокойно ждал, пока Бен-Жакоб рылся в своих бумагах и пергаментах, отыскивая нужный документ. Конечно, это часть стандартной процедуры -- зачитать те строки Священного Писания, которые обвиняемый отрицает, чтобы удостовериться в отсутствии недоразумений и разночтений. И то, что Бен-Жакоб терял нужную бумагу в кипе других документов, тоже стало частью стандартной процедуры. У любого другого прокурора это считалось бы стратегическим ходом; у Бен-Жакоба это была всего лишь рассеянность.

-- Ах, вот же он, да, вот он, -- пробормотал он, наконец, вытаскивая на свет Божий истрепанный лист с явственно видимыми жирными пятнами по краям. -- Евангелие от Сусанны, двадцать третья глава, первый стих. -- Бен-Жакоб помедлил, давая двоим присутствующим экспертам время, чтобы найти это место в своих экземплярах Писания. Они будут следовать по тексту за словами прокурора, готовые заметить любую оговорку или отклонение от канонического Слова Божьего. Когда они дали знак, что готовы, Бен-Жакоб откашлялся и начал читать:

Когда закончилось шествие, они ушли в сад, что за стенами Иерусалимскими. И вечером случилось так, что Матфей заметил там змею, что пряталась в траве. Он взял камень, чтобы раздавить тварь; однако Мария удержала его руку и сказала:

"Она не опасна. Смотри же, змея спит."

"Но, Искупительница, -- возразил Матфей, -- змея ведь не будет спать вечно."

"Воистину, -- сказала Мария, -- обещаю тебе, она проспит до зари; а когда придет рассвет, мы покинем это место и всех змей, что его населяют."

Однако Матфей не оставил камня и продолжал взирать на змею со страхом.

"О маловерный, -- сказала Мария Матфею, -- почему тебя так пугает спящая змея перед глазами, когда ты не видишь змей в собственном сердце? Истинно говорю тебе, в каждой капле крови твоей полчища змей неисчислимые, и так же у каждого из детей земли. Все вы отравлены черным ядом, отравлены смертельно. Но пока ты веришь в меня, пением своим усыпляю я змей; и будут они мирно спать, пока ты не оставишь бренную плоть и не войдешь в утро нового Божьего дня."

Бен-Жакоб опустил свой документ и посмотрел на экспертов, ожидая их одобрения. Патриарх тоже повернулся в их сторону, однако он и без их подтверждения знал, что текст зачитан правильно. Отрывок этот Септус знал наизусть, ведь то был один из столпов Матери-Церкви -- благая весть Святой Девы о спасении. И один из тех текстов, что еретики оспаривали чаще всего. Положение о первородном грехе, проклятии, которое каждый человек несет в собственном теле... слишком страшный образ для впечатлительной души. Какой Бог, -- вопрошали они, -- проклянет невинное дитя за то лишь, что оно посмело родиться? Хороший вопрос, над ним и до сих пор ломают голову многие изощренные умы. Но слова Святой Девы не подлежат сомнению, независимо от того, понимают или не понимают теологи весь заложенный в них потаенный смысл.

-- Антон Левенгук, -- заговорил Септус, -- тебе был зачитан точный удостоверенный экспертами текст из Священного Писания. Ты отрицаешь его истинность?

Левенгук смотрел ему прямо в глаза.

-- Я вынужден отрицать, -- ответил он. -- Я тщательно исследовал человеческую кровь. В ней нет никаких змей.

Лизоблюды в зале уже пораскрывали рты, чтобы ужаснуться новому богохульству... однако даже они почувствовали, что этот человек не богохульствует. Он... просто констатирует факт.

До чего же странно.

Септус приосанился --">