Виталий Тимофеевич Бабенко - До следующего раза

только и понял, что мы опять ударили в грязь лицом и что очень скоро нужно ждать некоего Колючку.

А медведь Брике был уже далеко. Он несся по пустыне, высоко вскидывая грязно-желтый зад.

По лицу Сашки текли слезы.

— Костик, Костик! — всхлипывал он. — Как же так, а? Ну почему? Почему? Мы здесь гибнем, пропадаем, с ума сходим, а вокруг снуют разумные твари, и хоть бы кто-нибудь помог, хоть бы кто в человеческом обличье появился.

Хоть один! Подумать только — гамаши! Откуда мне знать, что это такое, я их в жизни не видел. Их уже лет двести как нет..

— Саш, погоди, ну остановись же! — Я втолкнул друга в капсулу и уложил в гамак. Сам сел на полу. — Давай рассудим здраво. Мы галлюцинируем.

— Хорошо бы.

— Не галлюцинируем. Согласен. Гипноз.

— Черт его знает.

— Может быть, и гипноз. Скорее телепатия: нам внушают — и довольно-таки умело — шизофренические образы. Примем за рабочую гипотезу. В таком случае следует выяснить: кому это нужно и какова конечная цель? Свести нас с ума.

Вряд ли. Выявить наш интеллект? Если так, то нам не позавидуешь: интеллектом мы их пока не порадовали. Определить эмоциональный склад.

Опять же у нас сплошные промахи. Впрочем, не то всё, нет, не то… — я умолк.

«Примитив какой-то получается. Нельзя ставить себя на их место. А если нельзя, тогда…» — Костя, а может, это биороботы? — Александр постепенно приходил в норму.

— Не исключено. Однако неизвестных величин — тьма! Досконально знают наш язык — раз. Добрались до информатория — как?! — два. Разбираются в земных реалиях — животный мир, телефон, одеколон, Маршак, наконец, и прочее — три. Но если биороботы — это хорошо. Это как-то ближе, понятнее.

По-земному почти. Что-то вроде теста. Вот только знать бы, кто и откуда этими киберами управляет… И что от нас требуется..

И тут меня осенило: — Послушай, Александр, а может, ничего сложного и нет? А? Давай припомним с самого начала. «Вырубают» нашу капсулу — первый этап, так сказать, проверка на выживание. Далее — мнимая ворона Чернушка: не враждебно ли мы относимся к живым существам.

— А Обжора с Архимедом призваны выяснить, не враждебны ли мы к говорящим живым существам: к импульсивным бегемотам и рассудительным крокодилам.

— Брось ты!.. Но то, что к тебе возвращается чувство юмора, — это положительный симптом. Слушай, а может, все дело действительно в чувстве юмора, которое мы до сих пор никак не проявили.

— Допустим. А причем тогда медведь.

— Положим, проверка на… «удивляемость», так сказать. Иными словами, им интересно: как мы способны вести себя в самых нелогичных условиях.

— Что-то больно ловко у тебя получается. Не ты ли, случаем, их программу составлял? А как в твою схему несуществующая пустыня влезает? И невидимые облака?.

— Ах, Саша, как неладно, как все очень неладно. Одно знаю: мышки мы с тобой. Мышки в лабиринте. Белые такие, шустренькие. Тычемся розовыми носиками, авось на нужную кнопку надавим, тогда пожалуйста: и накормят, и напоят, и спать уложат… Спать уложат… Спать… — Я вздрогнул от неожиданной ассоциации. — Не мышки, а дети! Тебе не показалось странным, что из всех земных писателей они почему-то выбрали именно Маршака? Что, если они смотрят на нас, как на заигравшихся детей?

— Тссс! — встрепенулся Александр. — Слышишь? Откуда-то сверху до нашего слуха донесся тихий свист. Мы выскочили из «жука». Все по-прежнему: оранжевый песок, утреннее — бутылочного стекла — небо, рыжие тени. А в самом центре небесной сферы, прямехонько над капсулой, трепыхался белоснежный лоскут.

— Неужели парашют? Костя, кричи «ура»! Нас нашли.

— Погоди, погоди… К нам летят — это верно. А ты точно помнишь, что на «Верблюде» есть парашютные зонды? Что они положены нам по нормировке класса «С»? Не ошибаешься.

Я вгляделся повнимательнее. Под белым куполом в стропах висел какой-то странный предмет — продолговатый, с непонятными отростками. Предмет..

шевелился. А через несколько секунд и без бинокля стало ясно, что к нам спускается… огромный… не менее трех метров в длину… скорпион.

Да, именно скорпион. И я готов был поклясться, что звали его Колючка.

По-видимому, «тест» вступал в последнюю фазу.

Чудовище приземлилось неподалеку, мягко спружинило на могучих мохнатых лапах и тут же мгновенно перекусило клешнями стропы. Парашют наполнился неизвестно откуда взявшимся ветром и унесся в небеса.

— Ну вот что, граждане хорошие, — с --">