Артур Игнатиус Конан Дойль - Когда Земля вскрикнула (и)

Бывает, что люди родятся не в том столетии, а он опоздал родиться лет на тысячу. Это тип раннего неолита или что-то в этом роде.

— И такой тип — профессор?

— В том-то и дело. Это самый могучий ум Европы, обладающий невероятной силой, которая воплощает все его замыслы и реальность. Окружающие делают все от них зависящее, чтобы сдержать его, коллеги ненавидят его со всем пылом, но с таким же успехом пара жалких траулеров сможет сдержать трансатлантического гиганта. Он просто их не замечает и идет своей дорогой.

— Так, — сказал я, — одно для меня ясно: я не желаю иметь с ним никакого дела. Я откажусь от его предложения.

— Ничего подобного. Вы примете его целиком и безоговорочно, — имейте в виду — целиком или потом вы очень пожалеете.

— Почему?

— Хорошо, я вам объясню. Раньше всего, не принимайте всерьез всего, что я вам наговорил о старике Челленджере. Всякий, кто с ним соприкоснется ближе, начинает любить его. Право же, старый медведь вовсе не так страшен. Я, например, вспоминаю, как он тащил на спине младенца-индейца, заболевшего чумой, тащил сотни миль до реки Мадейры. Во всяком случае, он великодушен и никогда не причинит вам зла, если вы будете с ним честны.

— У него вообще не будет случая как бы то ни было со мной обращаться.

— Ну и сваляете дурака, если не пойдете к нему. Вы слышали когда-нибудь о «тайне Хенгист-Даун», о затопленных шахтах на Южном берегу?

— Да, какое-то таинственное исследование угольных шахт, насколько я понял.

Мелоун хитро подмигнул.

— Так поняли? Ну и ладно! Видите ли, старик мне доверяет, и я не могу много говорить без его разрешения. Но кое-что я вам могу сообщить, потому что об этом было в газетах. Некий Беггертон, составивший себе капитал на каучуке несколько лет тому назад, оставил все свое состояние Челленджеру с условием израсходовать его в интересах науки. Это была громадная сумма, несколько миллионов. Тогда Челленджер купил землю в Хенгист-Даун, в Суссексе. Это были никуда негодные земли на северной границе меловой области, а он закупил большой участок и загородил его колючей проволокой. В центре его владений была глубокая выбоина. Здесь он затеял раскопки. Он объявил, — Мелоун подмигнул снова, — что в Англии есть нефть и он намерен это доказать. Он построил маленький образцовый поселок с колонией хорошо оплачиваемых рабочих, которые поклялись держать язык за зубами. Сама выбоина так же отгорожена, как и весь участок, и охраняется свирепыми собаками, овчарками. Много репортеров чуть не оставили там свою жизнь, уже не говоря о задней части брюк в зубах овчарок. Словом, дело серьезное и крупное, и ведет его фирма Томаса Мордена, но она тоже связана словом и должна соблюдать тайну. Очевидно, подошло время, когда потребовался специалист по артезианским колодцам. Неужели теперь вы будете так глупы, что откажетесь от подобной работы, сулящей такие интересные перспективы и чек на солидную сумму по их реализации, не говоря уже о сотрудничестве с самым поразительным человеком, какого вы когда-либо встречали и никогда больше не встретите.

Аргументы Мелоуна одержали верх, и в пятницу утром я направился в Энмор-Гарденс. Я так спешил, чтобы попасть к назначенному времени, что очутился у дверей на двадцать минут раньше. Я поджидал на улице, когда мне показалось, что я узнаю машину «Роллс-Ройс» с серебряной стрелой на дверцах. Ну, конечно, это машина Джека Девоншайра, младшего компаньона крупной фирмы Морден. Он был мне известен как самый корректный человек, так что для меня было форменным ударом созерцать, как он появился в дверях, поднял руки к небу и весьма экспрессивно воскликнул:

— Черт его дери! Ах, черт его дери!

— Что с вами, Джек? На кого это вы так сердиты?

— Алло, Пирлесс! Вы также причастны к этой затее?

— Не совсем, но собираюсь.

— Ну, так вы увидите, что тут можно выйти из себя.

— И даже ваше самообладание лопается, по-видимому?

— Именно. Подумайте сами. Лакей мне говорит: «Профессор велел мне передать, сэр, что в настоящее время он весьма занят, изволит кушать яйцо, и если вы зайдете в более удобное время в следующий раз, он охотно вас примет». Так он и велел передать лакею. Могу добавить, что я пришел получить сорок две тысячи фунтов, которые он нам должен.

Я свистнул.

— Вы не можете получить денег?

— О, нет, в денежных делах он вполне корректен. Надо отдать справедливость старому горилле, — он щедр и не мелочен. Но платит он, когда ему вздумается и --">