Николай Леонардович Гуданец - 30 контейнеров для господина Зет

больше не смогу выйти на карантинную планету, оставаясь сторонним наблюдателем.

- Странно ты рассуждаешь. Как будто тысячу раз до этого ты не был в роли колониста.

- То-то и оно, что в роли. Тогда я носил личину. А тут прожил несколько суток их жизнью - по-настоящему, безо всяких прикрытий и надежды на то, что свои отовсюду вытащат. И во мне что-то перевернулось. Я увидел их совсем с другой стороны...

- А, ты наконец убедился?..

- Не только. Я понял еще кое-что. - Первый собеседник указал тростью на постамент: - Принцип Гуманности ошибочен. Прежде всего потому, что его попираем мы сами.

- Погоди-погоди. Не руби с маху. Пока Принцип не исповедуют все до одного, он и не может применяться во всей полноте. Это вытекает из него самого. Из его зеркальности.

- Нет, это ты погоди. Мораль - здание, из ее фундамента не вынуть ни одного постулата. Иначе вся она начнет соскальзывать по наклонной плоскости, разваливаясь на лету. Тот самый постулат оказался изъятым еще тогда, когда объявили несколько тысяч человек изгоями, посадили их в звездолеты и швырнули в космос, как горсть вредных отходов.

- Имперским политикам это казалось проще всего. Не строить тюрем, не содержать охрану, не заботиться о заключенных. А с другой стороны - раз и навсегда изолировать их, пресекая репродуцирование преступности, к тому же-в назидание остальным. Наконец, надеялись, что они просто вынуждены будут исправиться, оказавшись в узкой среде себе подобных, где их жизнь будет зависеть от плодов их труда...

- Можешь еще добавить, что агрессивность и жестокость считали тогда рецессивными генетическими признаками. Что ссылали из самых лучших, гуманных, евгенических соображений, вместо того чтобы стерилизовать насильственным путем.

- И это так, - сказал собеседник, которого назвали командиром. - Но что ни говори, теперь с насилием в ойкумене покончено, и Принцип Гуманности торжествует.

- Я же сказал, мы исповедуем вовсе не тот принцип. Мы выбили на этом постаменте: "Он - это ты". Но на самом деле придерживаемся иной формулы:

"Я - это он, если он такой же, как я". Вместо главного мерила - "он" выступает субъективное "я". И в итоге все сводится к тавтологии.

- Допустим, так и есть. А что ты предлагаешь взамен?

- Не знаю. Не мне судить. Я сам нарушил один из аспектов Принципа, пускай невольно. В какой-то мере из-за меня погибли люди, начиная с Мэга и кончая таможенниками.

- Не мог же ты всего предусмотреть. Вряд ли другой бы на твоем месте смог больше.

- И все-таки оказалось легче выжить, чем жить, сознавая, что из всех уцелел я один.

- И вся ойкумена, - сказал Ивз, кладя руку на плечо Ульса.

Вместо эпилога

С прогулки Улье вернулся в свой гостиничный номер и лег отдохнуть. Однако не успел он смежить веки, зазвонил видекс.

- Я слушаю.

- Это вы - Улье? Ну сколько можно вас искать?! - негодовал с экрана безукоризненно подстриженный и выбритый человек. - Пожалуйста, срочно явитесь в канцелярию Космопорта!

- Что-нибудь случилось?

- Вы еще спрашиваете! До сих пор вы не обменяли свой жетон на удостоверение второго пилота!

--">