Ольгерт Ольгин , Михаил Абрамович Кривич - Очки

Джанкоя. Так и сошли.

— Спасибо, — сказал старший. — Вы не заметили, они были в солнечных очках?

— Как же. Один в очках, точно как ваши. Шалавые мужики. Но за чай заплатили.

Проводник побежал дальше, гремя чайником.

— Почитаем? — спросил молодой человек и зевнул,

— Неохота, — ответил старший. Помолчали.

— Гляньте, — сказал вдруг юноша. — Тут вам записка на столе.

— А почему не вам?

— Кто мне станет в поезде писать?

— А мне?

Ученый сосед взял записку и рассмеялся.

— Что там смешного?

— Стихи. Послушайте: "Травка зеленеет, солнышко блестит, скорый поезд до станции Симферополь нас на отдых мчит".

— Нескладно, — сказал юноша. — Какие ж это стихи?

— А что это по-вашему?

— Приманка. Чтобы мы прочитали через очки. Теперь вы послушайте: "Разве вас не учили, что нехорошо брать чужое? Очки вам больше не понадобятся. Положите туда, откуда взяли, и забудьте". Подписи нет.

— И не надо, — сказал старший. — Что будем делать?

— Положим и забудем. А что еще?

— Разумно, — пробормотал ученый сосед и растянулся на полке. — Я думаю, за журналами нет смысла ходить. Располагайтесь.

Поезд дрогнул и остановился. "Стоянка десять минут", — раздался голос проводника. Юноша плотно закрыл дверь купе, снял очки, повертел их в руках и положил на верхнюю полку. Поправил подушку, устроился поудобнее и раскрыл книгу на странице с загнутым уголком.

…И, не давая сопернику опомниться, набросил плащ на сверкающий клинок. Уф, хватит на сегодня страстей. Завтра на свежую голову как-нибудь выкручусь из этого будуарного побоища. А сейчас — спать…

Ученый сосед повернулся на бок и раскрыл свою книгу, держа ее на весу.

…С тем, однако, условием, что указанная структура не будет подвергаться фазовым переходам по достижении равновесия, а впрочем, если она и подвергнется им, то кто может сказать определенно, не Клопанецка же, в конце концов, к чему это приведет и приведет ли вообще к чему-нибудь…

--">