Айзек Азимов - Осколок Вселенной

Смит, – по крайней мере, мы такую массу критической не считаем. – Он посмотрел на изъеденную поверхность стола, на его ящики, где обгорела и вздулась краска, на серебристые струйки, растекшиеся по бетонному полу. – Но уран плавится при тысяче восьмистах градусах стоградусной шкалы, а мы не настолько изучили ядерные процессы, чтобы судить о них с уверенностью. Во всяком случае, здесь все, наверно, пропитано рассеянной радиацией. Когда металл остынет, молодой человек, надо бы соскрести его и тщательно проанализировать.

Доктор рассеянно посмотрел по сторонам, потом подошел к дальней стене и с беспокойством стал глядеть в одну точку на высоте своего плеча.

– Что это такое? – заинтересовался доктор Смит. – Это и раньше здесь было?

– Где, сэр? – нервно спросил химик, глядя туда, куда указывал его коллега.

В стене было крохотное отверстие, будто кто-то вбил гвоздь и потом вынул его. Только этот гвоздь, пробив штукатурку и кирпич, прошел стену насквозь, потому что в отверстие проникал дневной свет.

– Никогда не замечал этого раньше, – потряс головой химик. – Правда, и внимания не обращал.

Доктор Смит молча отошел назад, пройдя мимо термостата – прямоугольного ящика из листовой стали. Вода в нем бурлила, мешалка вращалась как безумная, а нагревательные лампы под водой мигали в такт щелчкам ртутного реле.

– А вот это было раньше или нет?

И доктор поскреб ногтем стенку термостата, ту, что пошире. В металле, чуть выше уровня воды, была аккуратная дырочка.

– Нет, сэр, вот этого не было, – широко раскрыл глаза химик. – Ручаюсь, что не было.

– Хм-м. Интересно, на той стороне тоже дырка?

– А чтоб я сдох. Есть дырка, сэр!

– Идите-ка сюда и посмотрите сквозь эти два отверстия. Только сначала закройте термостат. А теперь что вы видите?

Смит приложил палец к отверстию в стене.

– Вижу ваш палец, сэр. Вы его держите на отверстии, да?

Смит не отреагировал на шутку и распорядился со спокойствием, пытаясь скрыть поднимающееся раздражение:

– А теперь посмотрите в другом направлении. Что вы видите?

– Ничего.

– Но ведь там стоял тигель с ураном! Вы смотрите именно на то место, не так ли?

– Кажется, да, сэр, – протянул химик.

Доктор Смит, быстро сверившись с табличкой на все еще открытой двери, отчеканил ледяным голосом:

– Мистер Дженнингс, все, что здесь произошло, совершенно секретно. Вы не должны говорить об этом кому бы то ни было. Понимаете?

– Прекрасно понимаю, сэр!

– Тогда пойдемте отсюда. Пошлем радиационную команду проверить помещение, а нам с вами придется полежать в лазарете.

– Вы думаете, могут быть ожоги? – побледнел химик.

– Там видно будет.

Но радиоактивных ожогов у них не оказалось. Анализ крови был нормальным, и на корнях волос тоже ничего не обнаружили. Тошноту, одолевавшую обоих, сочли психосоматической, а прочие симптомы облучения отсутствовали.

Никто в институте ни тогда, ни в будущем так и не смог объяснить, почему тигель с необработанным ниже критической массы ураном, не подвергавшийся бомбардировке нейтронами, вдруг начал плавиться, излучая зловещий смертоносный свет.

Оставалось только заключить, что в ядерной физике еще немало темных и опасных закоулков.

Однако доктор Смит не смог заставить себя написать в своем рапорте всю правду. Он не упомянул о трех отверстиях в лаборатории. Не упомянул, что ближайшее к тиглю отверстие было едва заметно, второе – чуть пошире, а в отверстие на стене, которое втрое дальше от источника, чем первое, можно было уже просунуть ноготь.

Луч, идущий по прямой, должен был пройти несколько миль, прежде чем кривизна планеты заставит его покинуть поверхность земного шара. К тому времени его диаметр должен был бы достигнуть десяти футов. После этого луч пошел бы в космос, постепенно расширяясь и ослабевая, – чужеродная нить в ткани Вселенной.

Смит никому не рассказывал об этой своей фантазии.

И никому не рассказывал, что на следующий день, все еще лежа в лазарете, он послал за утренними газетами и просмотрел их от первой строки до последней, точно зная, что он ищет.

Ведь в гигантском городе ежедневно исчезает множество людей, однако в этот день никто не прибегал в полицию и не рассказывал, как у него на глазах исчез человек (а может, половина человека?). Во всяком случае, ни о чем таком не сообщалось.

И доктор Смит заставил себя забыть об этой истории.

То, что --">