Григорий Никитич Гребнев - Пропавшее сокровище. Мир иной

новым подносом, на котором дымилось жаркое.

— Жиго! — произнес Кортец вдохновенно. И добавил: — Экстра!

Но тут же он вспомнил о письме и проворчал, распечатывая его:

— Сэмюэль Грегг! Что ему от меня нужно?…

Письмо было короткое и без единого знака препинания:

Старик Хорхе перестань обижаться на нас и попробуй еще раз съездить в Россию как наш представитель там можно сделать один крупнейший бизнес тебе все расскажет этот юнец он русский князь но это ничего не значит он знает секрет дела на котором можно хорошо заработать Я финансирую новую русскую операцию 15 % от чистой прибыли тебя наверное устроят

СГ

Кортец еще раз окинул гостя недовольным взглядом. Он был суеверен: русский князь с утра — это плохая примета… Да и неожиданное обращение Сэмюэля Грегга озадачило его. Крупный воротила международного антикварного треста, Грегг в свое время переправил с помощью Кортеца на Запад из СССР немало ценных произведений искусства и редких рукописей. Но антикварный трест бесцеремонно отрекся от Кортеца, когда тот проиграл авантюрное дело с покупкой в СССР одной инкунабулы.^[1]

Лишь аромат жиго сглаживал дурное впечатление от письма Грегга. Кортец вооружился вилкой и глухо сказал:

— Я вас слушаю…

«Русский князь» выпрямился в своем кресле и, начав со своей азбуки Морзе, тотчас же перешел на нормальную, хотя и несколько витиеватую речь:

— Я слыхал, сэр, что вы занимались очень полезным делом, способствуя обмену культурными ценностями между западными музеями и музеями Советского Союза, вернее России, которая была родиной моих отцов…

Кортец покатал во рту кусочек мяса и промычал неопределенно:

— Угу…

— Это обстоятельство и привело меня к вам, сэр, — продолжал гость. — Мистер Грегг посоветовал мне обратиться с моим предложением именно к вам…

Не отрываясь от жаркого и отдавая дань терпкому, ароматному вину, Кортец насмешливо поглядел на гостя.

— Вы можете не продолжать, мистер Бельский, — произнес он презрительно. — От эмигрантов, бежавших когда-то из России, я наслушался немало предложений…

Джейк Бельский встал с кресла. Он был встревожен:

— О нет, сэр!

Но Кортец бесцеремонно перебил его:

— Не «нет», а «да», сэр… Где-то в России ваш отец или дед оставили замурованными в стене или в обивке одного из двенадцати гарнитурных стульев бриллианты либо еще какие-то ценности. У вас есть точный адрес, пользуясь которым мы с вами, попав в Россию, легко отыскиваем ваши ценности. Затем мы возвращаемся домой, и трест мистера Сэмюэля Грегга обеспечивает нам роскошную жизнь и зажиточную старость. Правильно?…

— Да… В основе моего предложения лежит ценный клад и фамильное предание о нем, — сказал гость и послал своими зелеными веками нечто среднее между сигналом бедствия и просьбой о внимании.

Кортец засмеялся скрипучим смехом и отхлебнул из бокала.

— Прежде всего, — произнес он, — должен сообщить вам, молодой человек, а через вас и мистеру Греггу, что по советским законам все оставленное эмигрантами в России много лет назад объявлено государственным достоянием. У меня с русскими уже произошло однажды недоразумение. С меня хватит…

Педро Хорхе Кортец говорил по-русски отлично, с небольшим восточным акцентом. Сказанное им было почти отказом, но молодой гость хорошо помнил ту аттестацию, которую дал «потомку великого конкистадора» мистер Сэмюэль Грегг и потому стойко ждал возможности высказаться до конца. Такая возможность сразу представилась, когда хозяин обратил внимание на ароматнейшую подливку к жиго. Джейк Бельский сказал вкрадчиво:

— Мистер Сэмюэль Грегг отлично знаком с советскими законами. Я также познакомился с ними, но все дело в том, сэр, что ни мне, ни вам и ни тресту, который мы будем представлять, не придется нарушать никаких законов.

— Ах, вот как? Интересно…

— Ценности, о которых идет речь, — продолжал гость, — были вывезены в Россию четыре века назад одной коронованной особой нерусского происхождения и никогда России не принадлежали. Это легко смогут доказать наши юристы.

— О ла-ла! — с ироническим пафосом воскликнул Кортец, отрываясь от своей тарелки. — Я не собираюсь сражаться за попранные права коронованных особ нерусского происхождения.

— Вы будете сражаться за свой гонорар, сэр… — твердо произнес молодой гость.

--">