Мэрион Зиммер Брэдли - По дюжине всего

стекла упала на пол. Через секунду Марчи подняла ее, стараясь уловить ее запах. Странный слабый аромат еще чувствовался, но сама бутылка была пуста.

— Во сне мне все это привиделось? — спросила она себя, испытывая головокружение.

…Прозвенел звонок и другие машинистки вернулись к своим столам.

— О! — произнес кто-то, — ты что, Марчи, просидела здесь весь ленч?

— Я… я вздремнула, — ответила Марчи и осторожно сунула граненую бутылку в ящичек своего стола.

Этот день показался Марчи невозможно длинным. Стрелки часов медленно тащились по циферблату, и она поймала себя на том, что начала одно деловое письмо обращением: «Дорогой Джинн». Она сердито порвала его, напечатала дату на другом печатном бланке и начала снова: «Джиннтльмен, мы хотим привлечь ваше внимание».

В конце концов стрелки достигли пяти, и Марчи, набросив чехол на печатную машинку, схватила свою сумочку и буквально выбежала из офиса. «Там ничего нет», — повторяла она себе, торопливым шагом направляясь домой, — там ничего нет — но вдруг есть, вдруг…"

В холле дома было зловеще тихо. Марчи поднялась по лестнице, удивляясь отсутствию хозяйки и шума, производимого обычно другими обитательницами дома. Со странной неохотой она вставила ключ в замочную скважину.

— Все это чепуха, — сказала она громко. — Вот…

Она закрыла глаза и открыла дверь. И затем вошла…

Комната уходила далеко в перспективу, и Марчи, открыв глаза, рукой прикрыла рот, чтобы подавить крик. Здесь были:

дюжина привычных ей постелей; дюжина серых кошек, дремлющих на подушках; дюжина изящных неглиже, бережно сложенных рядом; дюжина изысканных пакетов с нейлоновыми чулками, дюжина красных яблок, лежащих рядом с ними. Перед ее выпученными глазами дюжина слонов неуклюже двигалась в сером пространстве, и дальше, за ними, ее испуганный взор остановился на дюжине белых куполов, постепенно исчезающих во мраке увеличенной комнаты, и дюжине соборов тоже.

По дюжине всего…

— Марчи, Марчи, где ты? — она услышала мужской голос, зовущий из холла. Марчи опомнилась. — Грэг! И он был снаружи — снаружи этого кошмара! Она помчалась, не разбирая дороги, спотыкаясь о дюжину свернутых персидских ковров, задевая край одного из дюжины больших пианино; она визжала, представляя где-то рядом с собой дюжину гремучих змей…

— Грэг! — завопила она.

Двенадцать дверей резко открылись…

— Марчи, дорогая, что случилось? — в беспорядке умоляли нежные голоса, и двенадцать Грэгов, сердито толкая друг друга, ворвались в комнату.

--">