Константин Мзареулов - Хорек в мышеловке

незапамятные времена Шестого Путча, а пустая оболочка продолжала восхищать нечастых посетителей не самого популярного из музеев Планеты.

Полуживой обруч мультисенсора, мягкой хваткой накрывший глаза и уши, позволял различать даже самые слабые звуки в радиусе двух десятков метров и видеть в густом полумраке, слегка разреженном струйками света, льющимися сквозь незашторенные прозрачные стены. Старик не стал опускать портьеры: оказавшись в полной тьме, гость может включить плафоны и тогда наверняка обнаружит засаду. А при таком освещении, каким бы скудным оно не было, он не захочет выдавать своего присутствия, понадеявшись на отлично развитое ночное зрение.

Шорох осторожных, почти бесшумных шагов проник в слух старика, едва объект охоты поднялся до середины лестницы. Потом кто-то долго кружил по соседней комнате, и складки на лице охотника невольно сложились подобием улыбки — посетитель явно не нашел того, что искал, и старик прекрасно знал, почему он этого не нашел. Какое-то мгновение даже держалась паническая мысль: вдруг, не обнаружив контейнер в глумовской мастерской, гость покинет музей…

Нет, ночной визитер не ушел, а направился прямиком в умело расставленные силки. Дверь слабо скрипнула, и плоские окуляры фотонного усилителя подтвердили: в зале появился именно Абалкин. Не издавая лишних звуков, он стремительно скользнул вдоль стеллажей, витрин, экспонатов, проекторов и остановился перед той самой тумбой, на которой покоился контейнер-саркофаг.

Разумеется, Гурон не стал включать светильники, беспечно доверившись чуткости органов, полученных от природы и приумноженных процедурами генной архитектуры… либо — дарованных щедротами других, еще более могущественных демиургов. И, как следовало ожидать, он стоял спиной к старику.

Оружие оказалось в руке Экселенца еще до того, как начала открываться дверь подсобки, и теперь, когда широченная спина предполагаемого нечеловека приковала к себе профиль прицельной бороздки, пупырчатый пластик пистолетного кожуха привычно ласкал ладонь. Сикорский был уверен — если придется применить оружие, он не промажет. Самонаводящиеся боеприпасы калибра 6,604 мм всегда попадали в цель без промаха.

А долговязый кандидат в покойники уже почти справился с хитроумным замочком, над которым в свое время не одну неделю ломали голову лучшие специалисты Вышестоящей Организации. Что это было — вульгарное везение, извечно благоволившее дуракам и новичкам? А может быть, точное знание, десятки тысячелетий назад неведомым образом отпечатанное в хромосомах или зародышах нейронов «подкидыша»?

Опыт и уважение к здравому смыслу приучили старика не верить в возможность случайной удачи. До сих пор Гурон действовал так, словно каждым своим движением тужился подтвердить безусловно самоубийственную для него версию Экселенца, и это также не могло оказаться случайностью. Логика, выгравированная Скальпелем Оккама, настоятельно требовала: пора стрелять, потом будет поздно.

Однако дичь имела право на последний шанс, поэтому Экселенц дернул щекой, и микроскопический сенсорный датчик включил систему «чучело». В темноте, окутавшей противоположный угол зала, шевельнулась голографическая тень. Затем с того же направления раздался звук старческого голоса:

— Остановись, мальчик. Не стоит этого делать.

Не отвечая, даже не взглянув в сторону замаскированного динамика, Гурон небрежно взмахнул рукой и вернулся к прежнему занятию, а выточенные из монокристаллов углерода диски, которые он швырнул, прошили пустоту, заполнявшую голограмму. Седьмой «подкидыш» явно не был настроен шутить и твердо решил любой ценой завладеть детонаторами. Щелкнул побежденный замок, затем громко чавкнул, отделяясь от гнезда, цилиндр, размером и формой напоминавший хоккейную шайбу. Вот теперь уже точно не оставалось времени для академических рассуждений о глобальных проблемах, как то: «Стоит ли безопасность человечества слезинки существа, которое, скорее всего, человеком не является?»

Экселенц спустил курок.

Отрывистый треск выстрела. Светлячок трассера прочертил след в полумраке. Словно в замедленном фильме, Экселенц наблюдал, как пробитая пулей рука Гурона дернулась, выпустив детонатор, и тот отлетел к центру комнаты, подпрыгивая на тетриловых плитках мозаичного пола. Однако болевой шок, которым славились поражающие элементы «Герцога», не остановил ночного --">