Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 6

человек со светлой головой, который сумеет продолжить исследования.

— Прости, Юго, — сказал Селдон, — я вовсе не хотел тебя обидеть или отмахнуться загодя от того, что ты хочешь мне рассказать. Все дело в работе. Как-никак, а я все-таки декан…

Тут уж Амариль улыбнулся.

— Ты меня тоже прости, Гэри, и не следовало бы мне смеяться, но ты так мало смахиваешь на декана.

— Знаю, знаю, но учиться-то надо. Я должен создавать видимость некой безвредной деятельности и уверяю тебя, на свете нет ничего более безвредного, чем должность декана математического факультета в Стрилингском университете. Я могу запросто забить весь день до отказа всякой ерундой, так что никому и в голову не придет задуматься о том, как продвигаются дела с разработкой психоистории, но вся беда в том, что у меня весь день как раз и забит разной чепуховиной и совершенно не остается времени на…

Селдон обвел взглядом свой кабинет, где в памяти компьютеров хранились материалы, доступ к которым был известен только ему и Юго. На тот случай, если бы кто-то задумал сунуть туда нос, материал был закодирован мудреными символами, смысла которых никто, как бы ни силился, понять не сумел бы.

— Может быть, — пожал плечами Амариль, — когда ты получше разберешься в сути своих обязанностей, ты сумеешь их с кем-то разделить, и тогда у тебя будет оставаться больше времени.

— Надеюсь, — вздохнул Селдон. — Ну а теперь, скажи на милость, что такого важного ты хотел сообщить мне о Демерзеле?

— Ничего особенного, кроме того, что этот самый Эдо Демерзель, великий премьер-министр нашего дорогого Императора, в поте лица готовит переворот.

Селдон нахмурился:

— Зачем ему это нужно?

— Я не сказал, что ему это нужно. Просто он этим занят — вот уж не знаю, понимает он сам или нет, — и в этом ему оказывают неоценимую помощь его злейшие политические противники. Мне-то это до лампочки, как ты понимаешь, я бы только порадовался. В идеале было бы просто замечательно вышвырнуть такого премьера к чертям собачьим подальше от дворца, с Трентора… вообще за пределы Империи, если уж на то пошло. Но раз ты к нему почему-то неровно дышишь, я решил предупредить тебя, поскольку у меня большое подозрение, что в последнее время ты не так пристально, как следовало бы, следишь за ходом политических событий.

— Есть дела и поважнее, — негромко проговорил Селдон.

— Типа психоистории. Согласен. Но как мы сумеем разработать психоисторию, как можем надеяться на какой-либо успех, если будем игнорировать политику? Нынешнюю, современную политику, я хочу сказать. Сейчас — сейчас — как раз то самое время, когда настоящее прямо на наших глазах превращается в будущее. Мы не можем только тем и заниматься, что исследовать прошлое. Что было в прошлом, мы отлично знаем. Полученные результаты нужно проверять в настоящем и ближайшем будущем.

— У меня такое ощущение, — проворчал Селдон, — что эти доводы я уже слышал.

— И еще не раз услышишь. Потому что подобное доказывать тебе — никакого проку.

Селдон вздохнул, откинулся на спинку стула и с улыбкой посмотрел на Юго Амариля. Да, молодой человек бывал грубоват, но зато он принимал психоисторию всерьез — и это все искупало.

Фигура Амариля еще хранила следы его прошлого облика. Он был крепок, мускулист, широкоплеч, как всякий, кто привык к суровому физическому труду. Он до сих пор не позволял себе особых поблажек и держался в хорошей форме, и, надо сказать, это было неплохо, поскольку, когда Амариль отрывался от компьютера, чтобы размяться, волей-неволей к нему присоединялся и Селдон. Конечно, он не мог похвастаться такой физической силой, какой обладал Амариль, но по-прежнему неплохо дрался, хотя ему уже исполнилось сорок, а молодости не суждено было длиться вечно. Однако благодаря каждодневным разминкам Селдон сохранил стройность, руки и ноги у него были крепкими, как в юности.

— Наверняка, — сказал он, — ты печешься о Демерзеле не только потому, что он мой друг. Что-то еще тебя волнует.

— Никаких загадок. Покуда ты друг Демерзеля, здесь, в университете, ты в безопасности и можешь без помех продолжать работу над психоисторией.

— Ну, вот видишь? Следовательно, у меня есть самая веская причина поддерживать с ним дружеские отношения. Это уж ты должен понять.

— Поддерживать, вот именно. Согласен и понимаю. Но что касается самой дружбы — уволь, не понимаю. Но как бы --">