Александр Васильевич Холин - Последнее начало

от уничтожения, от войн, от беспричинного убийства.

Чтобы достигнуть Божественных высот, не нужно блуждать в лабиринте, разыскивая Минотавра, или испытывать семикратно опыт человеческого одиночества. Всё должно в этом мире стать новым, превратиться либо в иную форму жизни, либо в другую форму человечества, только новую. Так было предсказано мудрецами исчезнувшего племени майя, и это же повторяли прорицатели всех стран и народов.

Обязательно будут нужны «…и новые уши для новой музыки. И новые глаза — способность разглядеть наиотдалённейшее. Новая совесть, чтобы расслышать истины, прежде немотствовавшие. И готовность вести своё дело в монументальном стиле — держать в узде энергию вдохновления». ^[5]

Между тем шестеро путешественников, очевидно, привыкшие уже к переходам по обожжённому телу земли, часто омываемому кислотным дождём и обуреваемому радиоактивным ветром, шли друг за другом — след в след — как ходят, скажем, по болоту, где, чтобы не угодить в трясину, необходимо держаться тропы, по которой уже прошли впереди идущие.

Вскоре процессия, разделённая равными кусками неприветливого пространства, подошла к плотоядно сверкающей маслянистыми чёрными боками внушительных размеров обсидиановой глыбе, вольготно развалившейся среди обломков какой-то постройки. Камень был свален среди обломков значительно позже. Не то, чтобы он слишком портил своим блестящим видом композицию всепланетного хаоса, но явно не принадлежал к окружающим глыбам и строительному мусору именно потому, что казался огромным осколком вулканического стекла.

Чем обсидиановая глыба была ранее, сказать трудно, хотя некогда все здания в разрушенном городе имели свою жизнь и жителей. Но смерть и запустение не притронулись к обломку чёрного стекла. Вокруг могли разражаться сильнейшие энергетические вихри, бури, даже какие-нибудь налетевшие из-за облака тайфуны или цунами. Только ни одного куска такого же обсидиана, занесённого из какого-нибудь проснувшегося Везувия, поблизости не наблюдалось.

Город с течением времени навсегда позабыл о своей прежней жизни среди построивших его людей, шагающей семимильными шагами технократии, в какое-то амикошонское будущее, и довольствовался сейчас ролью хранителя огромного куска вулканического стекла, неизвестно каким ветром занесённого в эту пустошь.

На боку глыбы виднелась небольшая вмятина, будто это возможно было на обсидиановой поверхности. В искусственной ложбинке покоился пульт с цифровым замком, про который знали только хозяева глыбы. Один из пришельцев уже набирал код на пульте, другой жестом указал спутникам на тёмное пятно, маячившее у горизонта. Хотя среди резкой смены солнечных пятен и метафизических теней заметить какой-то тёмный сгусток атмосферы было довольно сложно.

Пятно быстро приближалось, ширилось, росло и, наконец, заполнило почти всё обозримое пространство, обнажая перед шестью зрителями мёртвый чёрный космос, куда со свистом уносились по спиралевидным потокам воздуха большие и маленькие снопы отравленной атмосферы, прихватывая с собой всё, что можно было оторвать от поверхности. Во время частых космических катаклизмов, гуляющих по планете во всех новоявленных зонах — а их на планете насчитывалось уже больше десятка — можно было бы понаблюдать удивительное смешение красок, звуков, падения, воскрешения, да много ли ещё чего, только из внешнего мира никто ничего не мог увидеть, а внутри зона могла незаметно для себя запросто съесть любопытного.

Когда край озоновой дыры с танцующими тут и там смерчами достиг обсидиановой скалы, вся команда уже успела укрыться в убежище, вход в которое хранила глыба. Люк захлопнулся, и разразившаяся буря напрасно плясала вокруг зеркального обсидиана: он успел вовремя проглотить людей, и сейчас всем своим видом являл светлое безразличие к разным там завываниям тайфунов с бесполезными требованиями поделиться добычей. Шестёрка путешественников спустилась по крутой лестнице в убежище до отказа набитое всякими шкапами, лабораторными столами, лампами, автоклавами, химико-технологическим оборудованием и прочими нужными и не очень инструментами. Здесь, под землёй, звук бури остался за бронированными дверьми, и лишь в полной тишине, усиленно напрягая слух, можно было уловить отдалённые вздохи вихрей, подкреплённые их же жалобными всхлипываниями.

— Ещё немножко, и --">