Роберт Энсон Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 5

тихо. — Но что именно необычно в моем поведении?

— Я покажу вам, — ответил я. — Я пройдусь до двери походкой настоящего жука-землееда, а вернусь — вашей. Смотрите. — Так я и сделал, только на обратном пути почти незаметно утрировал его походку, чтобы его нетренированному глазу было яснее — ступни чуть скользят по паркету, будто по металлическим плитам палубы, центр тяжести тела слегка смещен наклоном туловища от бедер, руки немного расставлены и чуть-чуть вытянуты вперед, будто вечно готовы за что-нибудь ухватиться.

Было там еще с полдюжины деталей, которые трудно выразить словами. Надо быть космолетчиком, чтобы так двигаться, надо обладать настороженным телом космолетчика и бессознательной готовностью к сохранению равновесия, готовностью, ставшей частью его существа. Горожанин — тот всю жизнь шляется по гладким полам, полам неподвижным, да еще при земной силе тяжести, и все же падает, споткнувшись об окурок сигареты. А космонавт — ни за что!

— Понятно, что я имел в виду? — спросил я, опять усаживаясь в кресло.

— Боюсь, что да, — признал он без всякого удовольствия. — Неужели я так хожу?

— Да.

— Хмм… Может, взять у вас несколько уроков?

— Мысль недурна, — отозвался я.

Он сидел, оценивающе разглядывая меня, хотел было что-то сказать, передумал и сделал знак бармену наполнить наши стаканы. Когда выпивку принесли, он заплатил, залпом прикончил свою порцию и выскользнул из кресла каким-то необычайно гибким движением.

— Подождите меня тут, — сказал он тихо.

С оплаченной выпивкой, еще стоявшей перед моим носом, я не мог отказать ему в этом одолжении. Да и не хотел — он меня заинтриговал. Пожалуй, он мне даже успел понравиться, хотя наше знакомство продолжалось всего десять минут. Он был из тех мужиков, в чьей внешней непривлекательности есть своеобразная красота, мужиков, которым женщины вешаются на шею, а мужчины беспрекословно повинуются.

Танцующей походкой он пересек зал и прошел мимо стола четырех марсиан, приткнувшегося у самого выхода. Не выношу марсиан. Мне противны эти типы, что выглядят как древесные пни с напяленными на них противосолнечными шлемами, а еще требуют человеческих привилегий. Мне не нравится, как у них растут псевдочлены — мне это напоминает змей, выползающих из норы. Мне отвратителен и тот факт, что они могут одновременно смотреть во всех направлениях, не поворачивая головы, разумеется, если допустить, что у них есть голова, чего на самом деле не наблюдается. А еще я не выношу их запах.

Никто не посмеет обвинять меня в расизме. Мне дела нет до того, какого цвета кожа у человека, какова его расовая принадлежность или религия. Но люди — это люди, а марсиане — это просто существа.По моему мнению, они даже не животные. В любую минуту готов сменить их общество на компанию самой что ни на есть грязной свиньи. То, что им разрешили посещать бары и рестораны, где бывают люди, кажется мне просто чудовищным. Но Договор есть Договор, и я против него бессилен.

Этих четырех не было, когда я вошел в бар, иначе я почуял бы их запах. По той же причине их не могло быть и несколькими минутами раньше, когда я прошелся до дверей и обратно. А теперь они торчали тут у стола, покоясь на своих пьедесталах и притворяясь людьми. Я даже не слышал, чтобы систему кондиционирования включили на большую мощность.

Даровая выпивка, что стояла передо мной, сразу потеряла для меня интерес. Я просто дожидался своего благодетеля, чтобы вежливо с ним распрощаться. Неожиданно я припомнил, что он пристально посмотрел в направлении марсиан, прежде чем внезапно встать и уйти, и я подумал, не имеют ли они отношения к этому уходу. Я снова оглядел их, пытаясь подметить, не проявляют ли они повышенного интереса к нашему столику, но как можно определить, на что смотрит марсианин или о чем он думает?

В течение нескольких минут я сидел, поигрывая своим стаканом и размышляя, что могло случиться с моим другом космолетчиком. Раньше я надеялся, что его гостеприимство распространится на ужин, если мы окажемся достаточно simpatico,а возможно, и на небольшой денежный заем. Ибо мои перспективы (признаю это!) были весьма непрезентабельны.

Последние два раза, когда я пытался дозвониться до своего театрального агента, автосекретарь просто зарегистрировал мой вызов, и поэтому если я не наберу монет, чтобы опустить их в дверной --">