Любен Дилов - К вопросу о дельфинах

class="book">— Да, они так самоотверженно любят нас, что не хотели покидать океанариум. Некоторые вернулись. Плавали вдоль берега и ждали, когда выйдут люди профессора. Сами пошли к ним в сети. Они готовы переносить любые страдания, лишь бы заставить нас увидеть их желание быть понятыми. Потому что они нас знают. Даже те молодые и храбрые дурачки, которые вернулись, даже они нас хорошо знают.

— Вот как? — произнес я. — Но как же вы научились разговаривать с ними?

— Не научился, а внезапно понял, что разговариваю. Это случилось однажды ночью. Луна была большой и чистой — в такую ночь особенно трудно заснуть. Тысячи моих попыток понять что-нибудь в тех пятидесяти звуках, которые издавали наши питомцы и которые я бесконечно записывал на магнитофон, были безуспешными. Я совсем отчаялся, а к концу жаркого летнего дня валился с ног от усталости.

Я присел на край бассейна, смотрел в воду и вздыхал. Вдруг у моих ног из воды высунулась голова Ники. Было очень светло, я сразу же узнал его и сказал: «Я разбудил тебя, Ники? Извини, мальчик мой, сейчас уйду». И тут я вдруг услышал, что он отвечает мне: «Меня разбудило твое страдание, друг мой». Я почувствовал, что слышу это внутри, в себе, не звуками, но все-таки отчетливо и ясно. Кто-то настойчиво говорил мне: «Почему ты страдаешь, друг мой? Не надо страдать! Вот ты и понимаешь меня. Я тот, кого вы назвали Ники. Сначала это имя казалось мне глупым, но когда я понял, что вам приятно называть меня так, я полюбил его. Не давай своей мысли ускользать от меня и от тебя, друг мой. Не отпускай ее. и мы сможем разговаривать. Нам есть что сказать друг другу, правда?» Я не позволил своей мысли ускользнуть. И всю ночь мы разговаривали с Ники. Оказалось, что о дельфинах я ничего не знал, хотя десять лет изучал их и дружил с ними. А Ники знал многое о людях, знал даже вещи, которых не знал я, но с которыми согласился, поразмыслив немного.

Я опять и опять беседовал с Ники. Обошел все бассейны и в третью или четвертую ночь побеседовал с каждым дельфином в отдельности. А на пятую ночь не выдержал — я действительно лишился рассудка после всего, что услышал, — и выпустил дельфинов в океан. Больше не мог спокойно смотреть, как профессор истязает их, а они, мучая себя, стараются как-то приспособиться к его зверским исследовательским методам. Вот как все это началось.

«Знакомая история! — сказал я сам себе. — Шизофреническое раздвоение личности. Многократно описанный синдром». И вдруг услышал рядом с собой тихий смех.

— А знаете, ведь и люди могут так разговаривать друг с другом. Стоит только захотеть и чуть-чуть поупражняться. Хотите, я повторю то, что вы сказали сейчас? Вы сказали: «Знакомая история. Шизофреническое раздвоение личности».

В состоянии какого-то гипнотического сна я оказался посреди шоссе, под звездами и под луной, которая проложила по океану новое мерцающее шоссе.

— Хорошо, что вы отпустили такси. Вернемся мы пешком, ночь хорошая, и мы чудесно прогуляемся. Вы человек добрый, поэтому я и доверился вам. Знаете, у дельфинов я научился распознавать людей и редко ошибаюсь, потому что научился иногда слышать то, о чем люди говорят сами с собой.

Передо мной вздымался волнами и глухо рокотал Тихий океан. Но сейчас это был не тот океан, в котором я вчера плавал. Это была живая масса без конца и края, которая вздымалась, рассеченная надвое лунным ножом. Она гипнотизировала меня миллиардом серебряных глаз и звала меня голосами миллиардов существ.

— Сейчас я позову их, — сказал мой провожатый. — Сидите неподвижно и слушайте себя. Обдумывать будете потом, сейчас самое важное — верить!

Он говорил громко и внушительно. Может, просто хотел перекричать шум прибоя?

— Вы должны верить! Верить тому, что услышите в себе. В этом нет мистики, нет и самовнушения. Это как разговор с собой. Когда вы захотите спросить их о чем-нибудь, спрашивайте себя, если захотите сказать им что-нибудь, скажите это себе. Но вы должны быть абсолютно искренни, так искренни, как человек очень редко бывает даже с самим собой. Ведь самое трудное для нас, людей, — освободиться от притворства и самообмана, от самообольщения и от мифов, которыми населен наш мозг. Если это вам удастся, вы будете разговаривать с дельфинами. Потому что это, видимо, язык Вселенной или жизни во Вселенной, или, по крайней мере, мыслящих

--">