Павел Вячеславович Молитвин - Отшельник

работающий на Земле в Институте биомоделирования, моя сестра. Она один из лучших конструкторов биологических структур и в состоянии смоделировать любое животное и даже, грубо говоря, вырастить человека в пробирке. Ну, естественно, не она одна, а институт, которым она руководит.

— Может вырастить гомункула?

— Вот именно. Нужно только задать параметры, а еще лучше — подыскать модель…»

Звездный волк выключил диктофон.

— Уоттер с сестрой еще в детстве мечтали о создании двойников. Их мать погибла, когда они были малышами. Ты понимаешь? Они хотели, чтобы на Земле не было сирот. Ведь сделать энцефалон-матрицы не так уж сложно.

— Это бессмертие? Звездный волк кивнул:

— И бессмертие тоже.

— Значит на Земле об этом еще никто ничего не знает?

— Знают несколько человек из института Изгаровой. Именно потому я и хотел посоветоваться с тобой. Изгарова уже докладывала о своих работах в Совете, но про эксперимент, проводимый Уоттером, здесь пока неизвестно.

— Он хотел, чтобы ты доложил Совету о результатах его исследований?

— Да. Он собирался сделать это сам, но раздумал. Вместо него на Землю прилетела Гастель. Раули Гастель.

Гастель слегка кивнула, подтверждая все сказанное Звездным волком.

— Так что ты можешь посоветовать?

— Разве вы еще не решили, как вам поступить?

Звездный волк пробормотал что-то нечленораздельное и распушил свою замечательную бороду.

— Я-то решил, но мнение человека незаинтересованного… Да, кстати, вот кто послужил прообразом двойников, — он протянул мне кассету.

Я вставил ее в приемник, расположенный под креслом. Видеостена на мгновение погасла, потом в глубине ее возникла скульптура.

— «Аполлон из Помпеи», — пояснил Звездный волк. «Аполлона из Помпеи» сменила следующая скульптура.

— «Дискобол» — скульптор Мирон, «Дорифор» — скульптор Поликлет, «Юноша из Марафона» — скульптор неизвестен, так называемая статуя Германика, — комментировал Звездный волк смену скульптур в глубине прозрачной стены. — «Нимфа» Клодиона, середина восемнадцатого века, «Нимфа» Лоренцо Бартолини, тот же век, «Три грации» Антонио Кановы. Изображения в стене погасли.

— А…

— Тебя интересует, кто послужил моим прототипом? — спросила Гастель, поднимаясь со своего кресла. — Я сделана по оригиналу. Ее, то есть меня первую, звали Мирабель. Разойдясь с Уоттером, она вышла замуж за Аланэ, и с нее он лепил центральную фигуру в композиции «Река».

Это действительно была она! Я знал и любил эту скульптуру! Ну как же я не догадался сразу? Значит, она была женой Уоттера…

— А Уоттер?

— Надеюсь, он понял свою ошибку и не будет делать второго двойника Мирабель, — тихо сказала Гастель и отвернулась.

Звездный волк обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Так какой же совет ты мне дашь? Они ведь люди, — он глазами указал на Гастель.

— Совет? — я не мог скрыть удивления. — По-моему, ты ждешь не совета, а поздравлений. И я поздравляю тебя. С Нелыси ты привез кое-что получше жира панцероносцев. Гастель, до знакомства с тобой он не был склонен к сомнениям и колебаниям!

— Из мальчика он превращается в мужа, — улыбнулась Гастель и снизу вверх посмотрела на Звездного волка.

— Жаль, я любил его уверенного и убежденного в своей правоте.

— Я тоже. Но если нас очень утомят его рефлексии, мы отправимся на Нелысь. К тому времени у «Умирающего галла» успеет отрасти борода.

Я с недоумением посмотрел на Звездного волка.

— Понимаешь, я не мог отказать Уоттеру. Он так убедительно доказывал, что хорошего человека должно быть много, — виновато усмехнулся Рэд. — Но в матрицах мозга борода не фиксируется, а без бороды это буду уже не я, а совсем другой человек.

Рисунок Ю. ТИМОФЕЕВА

--">