Геннадий Дмитриевич Мельников - Дынная муха

— Напрашивается следующее, — сделал вывод Манаев, — в тот роковой день трое погибших поймали горного козла и, стреножив (Янин сразу обратил внимание на неточность формулировки «стреножив», вместо «связав», но промолчал), положили в грузовой бункер вездехода. Когда под защитой силового колпака астронавты сняли шлемофоны и открыли люк бункера, личинки, находившиеся в шерсти животного, среагировав на тепло или запах, превратились в мух и поразили их.

— Это исключается, — возразил Шадрин, — биолог Миронов после количественного анализа определил, что яд дынной мухи настолько слаб, что для человека он смертелен лишь тогда, когда тот подвергнется одновременному нападению пяти килограммов мушиных особей.

— Пятнадцать килограммов… — задумался Черных, — многовато, чтобы спрятаться в шерсти барана.

— Козла, — уточнил Шадрин.

— Какая разница! — поморщился капитан.

— А не могли они завезти под купол труп горного козла, уже начиненного созревшими личинками, — сделал оригинальное предположение Янин.

— Несерьезный разговор, — выразил неудовольствие Манаев, — зачем тогда ему связали ноги? Да и вообще, от второй смены требовались живые экземпляры, а не трупы.

— Мы как-то обходим стороной вопрос: почему останки астронавтов оказались не на том месте — у вездехода, где их увидела Горбунова?

— И как расценивать ее последние слова, что Буриков жив?

— И куда девалась она сама?

Прорабатывая версию «дынная муха» в разрезе опасности ее для членов комиссии, Манаев поставил первоочередную задачу — определить, каким образом это четырехкрылое успевает поразить свои жертвы за две секунды жизни.

Для большей оперативности он разрешил использовать вездеход погибшей смены, предварительно загерметизировав бункер с чучелом горного козла.

Они довольно быстро нашли труп животного, назвав его зеброй, который уже почти до самой шкуры был выеден личинками, и установили за ним круглосуточное наблюдение.

Необходимо отметить, что все эти «горные козлы», «дынные мухи», «зебры» и другие животные мало чем были похожи на земные прототипы, да и само выражение «круглосуточное наблюдение» не совсем точно по отношению к септимским суткам, длящимся более шестисот часов, все эти упрощения введены для того, чтобы не загромождать текст излишними деталями и разъяснениями вроде того, что длинный день Септимы астронавты условно делили на земные сутки, пользуясь для этого обычными госстраховскими календариками.

В этот день в восемь часов утра Манаева сменил у трупа зебры Янин, приехав на вездеходе второй смены. Манаев развернул свою машину на месте и запылил в сторону базового лагеря. Там его уже поджидал Черных и Шадрин.

Биологу потребовалось еще что-то уточнить на месте происшествия, и Черных после небольшого колебания решил оставить Манаева одного в лагере, взял однако с него честное слово, что тот никому постороннему не обозначит проход в защитном поле. Манаев еще раз подивился очередной странности капитана: какие посторонние могут быть на безлюдной Септиме? — но честное слово дал и сразу же, выпустив вездеход из-под купола, отправился отдыхать.

Но выспаться ему не удалось. Часа через три сработал сигнал вызова. Манаев, подумав, что это быстро управились и возвратились Шадрин и Черных, вышел из люка посадочного модуля, и сон как рукой сняло: обозначить проход просил Янин. Манаев, не мешкая, пропустил вездеход сквозь защитное поле и дождался, пока Янин загнал машину в бокс.

— Что случилось? — спросил его Манаев, когда тот, стащив шлемофон, поравнялся с ним.

— К черту! — сказал Янин, проходя мимо. — К черту эту планету… Расскажу, когда соберутся все…

И вошел в посадочным модуль.

Хорошо для Манаева, да и для остальных членов спецотряда, что следующий эпизод начался прежде, чем Янин включил внешнюю акустику в своей каюте.

Манаев собрался было уже последовать за Яниным, как на переносном пульте управления силовым полем защиты заработала мигалка — это означало, что кто-то или что-то касается извне защитного купола.

Манаев поднял голову и, поворачиваясь на месте, осмотрел пространство снизу доверху: ничего постороннего. Значит «то», что прикасается к полю, загораживается посадочным модулем. Он начал обходить его справа и сразу же увидел Горбунову…

Манаев понял, что это она, лишь потому, что на Септиме, кроме нее, женщин никогда не было. Горбунова --">