Елизавета Михайловна Кардиналовская , Татьяна Михайловна Кардиналовская - Гибель счастливого города. Фантастические рассказы и повесть

зубы.

Арк понял, что продал Редрот, но надежды на славу пробудили в нем тщеславие человека, до сих пор не знавшего успеха. Судьбу маленького мира решили тупая жадность двух финансистов и гордыня Арка.

— На этой золотоносной почве, — сказал Арк, безразлично положив на ладонь блестящие зерна, — построен город, единственный город маленького материка — Ао-Гол, что на их языке означает «Счастливый город». Гигантская дамба тянется на много миль, окружая остров и защищая его от наступления океана. Она содержит огромный процент золота. Почти все золото Редрота сосредоточено здесь. Это единственное применение, какое нашли островитяне для драгоценного металла.

Арк поднял глаза и увидел, что Голлар слушает, напряженно разинув рот. Синий сигарный дым прозрачным сиянием вился вокруг его лысого черепа, и Арк подумал, что он подобен Маммоне на картине Уоттса^[1]. Ощутив брезгливость, он сбросил с ладони желтые крошки, и на миг в нем вспыхнуло желание подразнить, вывести из себя этих самоуверенных людей. Они уже считали Арка с его бесценным сокровищем своей собственностью, и он мог бы разрушить их мечты, стоило ему отказаться от их помощи, от плана экспедиции, навсегда скрыть одному ему известную тайну пути к острову Редрот.

На один миг…

Арк схватился рукой за сердце, почувствовав почти физическую боль. Муха все же была счастливее его — она уже не билась о стекло, а нашла другой выход и устремилась к манящей цели. У Арка другого выхода не было.

— Ну, — нетерпеливо повел плечом Голлар, а Сервик напряженно вытянулся вперед.

— Смешнее всего, — заговорил Арк, — что этих людей совсем не интересует золото. Они даже не изготовляют украшений из золота, так как считают его желтый блеск вульгарным и неприятным для глаз. О деньгах они не имеют никакого представления. Когда я показал им несколько монет, завалявшихся в карманах одежды, и сказал, что на эти кругляшки у нас можно приобрести все, что угодно, они покатились со смеху. Они никак не могли понять, для чего нужны эти игрушки и что делает с ними тот, кто получает их взамен какого-нибудь изделия или полезной вещи. Для них совершенно непонятна громадная условная ценность золота.

Они приносили мне отшлифованные волнами самородки и улыбались при виде моей страсти и жадности. Я сложил гору золота в большой бассейн. Я упивался блеском сокровищ, считая себя первейшим в мире Крезом.

Но со временем эта масса золота и безразличие к нему островитян притупили мою жадность. Часто, лежа на берегу, я развлекался, рикошетом бросая в воду камешки — все равно, плоскую гальку или тяжелый самородок. Изобилие золота уничтожило для меня очарование богатства.

Только мысль о возвращении, о моем сенсационном открытии, о славе не давала мне покоя. Воздух и вода — я мог бы воспользоваться этими путями. Но жители острова не знали полета. Небо над ними было отравлено, и птицы на Редроте не жили. Я не видел там ни одного крылатого существа. Воздух оставался неприступен. А подводные скалы, где волны бурлили и кипели, образуя водовороты, грозили разбить в щепы любое судно, осмелившееся прорвать осаду.

Счастливый город сделался для меня ненавистной тюрьмой.

И наконец я решился.

Я взял золота столько, сколько мог вместить легкий парусник — единственное, чем пользовались островитяне на воде.

Мой план был несложен. Я надеялся выбраться из грозного круга рифов, выйти в открытое море и встретить пароход, который подберет меня и отвезет на материк.

Судьба и на этот раз мне улыбнулась.

Правда, в море я оказался на крепко сбитом днище парусника; от бортов остались одни обломки, не было ни капли питьевой воды. Пришитый к поясу мешочек с горсткой этого песка — вот и все, что осталось от моего богатства. К счастью, ветер нес меня на север. Много, много дней спустя, — я потерял сознание и я не считал их, — меня подобрал пароход «Рейл». Я сочинил какую-то правдоподобную историю, зная, что подлинной никто не поверит. Наука требует точных доказательств, а у меня не было ничего…

— Однако этот путь для экспедиции кажется мне довольно неудобным, — деловито прервал его Голлар.

— Да… знаете, не совсем… того… удобно… — пробормотал Сервик.

Арк усмехнулся.

— Здесь, — указал он на карту, — сплошная полоса рифов почти прерывается. Место настолько узкое, что его может перепрыгнуть «морская блоха».

— Морская блоха? Причем тут вообще блоха? — --">