Филип Хосе Фармер - Одиссея Грина

Грин вздрогнул и затаил дыхание, ожидая ответа герцога. Герцог, низкорослый смуглый белокурый мужчина со множеством подбородков и очень густыми с проседью бровями, нахмурился.

— О людях? Скорее, о демонах! Разве может человек летать по воздуху в железных кораблях! Эти двое утверждают, будто они пришли со звезд, а ты знаешь, что это значит. Вспомни пророчество Ойксротла: «Демон придет и назовет себя ангелом». Несомненно, это об этих двух! Они показывают немалую хитрость, объявляя себя не демонами и не ангелами, но людьми! Да, это дьявольски умный ход. Такой может смутить любого, у кого в голове туман. Я рад, что король Эстории к таким не относится.

Зьюни томно подалась вперед. Большие карие глаза вспыхнули, ярко накрашенные влажные губы раскрылись:

— Неужели он уже сжег их? Какая жалость! Надо было помучить их хоть немного.

Капитан-купец Майрен сказал:

— Прошу прощения, прекрасная госпожа, но король Эстории еще не казнил их. Эсторианские законы требуют, чтобы все подозреваемые демоны пробыли два года в заточении. Всем известно, что демон не может сохранять человеческий облик более двух лет. В конце этого срока он обретает свою настоящую плоть и вид — ужасный и отвратительный.

Майрен закатил свой здоровый глаз так, что виден остался только белок, и осенил себя знаком, отгоняющим нечистую силу: его указательный палец был напряженно выставлен из сжатого кулака. Придворный священник Джугхастр нырнул под стол и принялся молиться, уверенный, что демоны не тронут его, пока он стоит на коленях под трижды освященным деревом. Герцог влил в себя полный кубок вина, чтобы успокоить нервы, должно быть, и рыгнул.

Майрен вытер лицо и продолжал:

— Конечно, у меня не было возможности разузнать побольше, потому что к нам, купцам, относятся с подозрением и мы едва осмеливаемся появляться где-либо, кроме порта или рынка. Эсторианцы поклоняются женскому божеству — смешно, правда? — и едят рыбу. Они ненавидят нас, тропатианцев, потому что мы поклоняемся Зэксропэтру, Мужу из Мужей. А еще из-за того, что им приходится покупать у нас рыбу. Но рты у них не на замке, и они много чего выбалтывают нам, особенно, когда выпьют вина на дармовщинку.

Наконец Грин вздохнул с облегчением. Как он радовался, что в свое время не рассказал этим людям, откуда прибыл! Они знали лишь то, что он один из многих рабов, прибывших из далекой страны на севере.

Майрен откашлялся, оправил свой фиолетовый тюрбан и желтые одежды, осторожно тронул большое золотое кольцо, продетое через нос, и заговорил снова:

— Я за месяц добрался сюда из Эстории, и это довольно быстро. Многие считают, что мне просто везет, но я предпочитаю объяснять это своим искусством и покровительством богов за мою преданность им. О, боги, я вовсе не хвастаюсь, но смиренно приношу вам дань, потому что вы оберегаете мои товары и не отвергаете моих жертвоприношений!

Грин опустил взгляд, чтобы скрыть отвращение, которое легко читалось в его глазах. И сразу же увидел нетерпеливое притопывание башмачка Зьюни. Он застонал в душе, потому что знал, что сейчас она переведет разговор на что-нибудь более интересное для себя: на свой гардероб, состояние своего желудка или свое общее самочувствие. И ничего нельзя будет поделать, потому что по обычаю хозяйка дома выбирает тему разговора за завтраком. Эх, если бы это был обед или полдник! Тогда мужчины по тому же обычаю имели бы неоспоримое преимущество.

— Эти два демона очень высокие, как ваш раб Грин, — продолжал Майрен. — И они слова не могли произнести по-эсториански. По крайней мере, так они утверждали. Когда солдаты короля Рауссмига попытались пленить их, они вытащили из-под своей странной одежды два мушкета, которыми, едва прицелившись, бесшумно уложили насмерть множество солдат. Некоторых охватила паника, но оставались и храбрецы, которые продолжили атаку. Потом дьявольское оружие, по-видимому, истощилось. Демонов одолели и посадили в Башню Травяных Котов — из нее еще не сбегал ни человек, ни демон. Там они будут до Праздника Солнечного Глаза. Тоща их сожгут…