Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 1

произнес Малахия. — Он уже не мальчик, а мужчина.

— Мужчина в шестнадцать лет? — удивился Уолтер. В уголках его глаз неожиданно появились слезы, столь свойственные этому возрасту. — Уже?

— Нормальный мужчина, — проворчал Малахия. — А кто нам здесь может угрожать? Или что?

— Я не знаю, — пожал плечами Уолтер. — Устройство лишь предупреждает о резком давлении онтогенетической энергии, движущейся в нашем направлении. Вы, должно быть, помните, я как-то говорил вам о своих расчетах относительно мальчика; они показали высокую вероятность его пересечения с пиком напряжения текущих исторических сил до достижения им семнадцати лет.

— Ну, если это всего лишь энергетическое воздействие... — начал Малахия.

— Не обманывайте себя! — ответил экзот неожиданно резким, совершенно несвойственным ему тоном. — Должны появиться какие-то люди или произойти какие-то события, об этом и свидетельствует изменение давления, точно так, как внезапное падение давления воздуха говорит о надвигающемся урагане. Возможно... — Он замолк. — Что там?

— Похоже, это Иные, — тихо сказал Малахия.

— Почему вы так решили? — удивился Уолтер, огляделся вокруг, но не заметил ничего подозрительного.

— Я не уверен, а просто подозреваю, — пояснил Малахия. По спине Уолтера пробежал холодок.

— Мы плохо поступили с нашим мальчиком, — еле слышно проговорил он.

Обернувшись, Малахия уставился на него.

— Но почему? — взвился дорсаец.

— Мы учили его общению с человеческими существами, преимущественно с мужчинами и женщинами, — прошептал Уолтер, опуская голову под бременем внезапно осознанной вины. — А эти дьяволы теперь свободно разгуливают по четырнадцати мирам.

— Иные — вовсе не дьяволы! — воскликнул Малахия. — Смешайте вашу кровь с моею и Авдия — смешайте кровь представителей всех Осколочных Культур, если хотите, — и все равно получатся только мужчины и женщины. Люди делают людей, и ничего больше. Что в горшок положил, то и вынул.

— Это не обычные мужчины и женщины, а гибриды, — произнес Уолтер. — Люди, обладающие множеством способностей.

— Что из того? — проворчал Малахия. — Человек живет, человек умирает. Если он хорошо жил и хорошо умер — какая разница, что убило его?

— Но ведь речь идет о нашем Хэле...

— Который тоже должен когда-то умереть, как все остальные. Да выпрямитесь же вы! — выкрикнул Малахия. — Разве у экзотов нет позвоночника?

Уолтер взял себя в руки. Он выпрямился, несколько раз глубоко вздохнул и снова стал абсолютно спокойным.

— Вы правы. По крайней мере, Хэл получил все, что мы трое могли ему дать. Если он останется жив, у него есть все возможности стать великим поэтом.

— Поэтом! — воскликнул Малахия. — Да существуют тысячи куда более полезных дел, которые он сможет совершить в течение своей жизни, а поэты...

Он вдруг замолчал, и Уолтер перехватил его предостерегающий взгляд.

По выражению лица Уолтера он понял, что предупреждение воспринято.

Экзот тем временем сложил руки в широких рукавах на груди и продолжил.

— Поэты тоже люди, — сказал он таким тоном, как будто участвовал в какой-то академической дискуссии. — Вот почему, например, я так высоко ценю Альфреда Нойеса. Вы ведь знаете Нойеса, не так ли?

— К чему это мне?

— Я так и думал, — покачал головой Уолтер. — Вы из тех, что не помнит ничего, кроме «Разбойника». Но «Истории русалочьей таверны» и другая поэма — «Шервуд» — они просто гениальны. Вы знаете, там в одном месте Оберон, король эльфов и фей, рассказывает своим подданный о том, что Робин Гуд умирает, и объясняет, почему эльфы должны вечно чтить Робина...

— Никогда не читал такого, — отрезал Малахия.

— Робин вытащил фею из того, что ему показалось лишь паутиной. И вот Нойес вкладывает в уста Оберона такие слова, послушайте:

...Ее он вырвал из объятий колдуна,

Что воплощеньем был жестокой древней тайны

И ужас леденящий вам внушал!..

Уолтер замолчал, когда позади Малахии из кустов сирени вышел бледный худощавый молодой человек, одетый в темный деловой костюм. В руке он держал импульсный пистолет с длинным и тонким стволом, в кожухе из проволочной сетки. Через мгновение появился второй и встал рядом с первым. Обернувшись, Уолтер увидев, как еще двое вышли из кустов у дальнего конца террасы. Два старика стояли под прицелами четырех пистолетов.

— «...И так он нежен был, ее освобождая, что даже радуга на крылышках ее нимало не померкла...» — --">